Ступеньки, нагретые солнцем

Подошёл Серёжа и встал между Тимкой и Катей. Вот сколько места, оказывается, оставалось. Тимка сказал про себя. «Сам виноват. Встал за целый километр».

Сережа как ни в чём не бывало спросил:

— Вчера по телевизору цирк показывали, там был один клоун со львом. Очень смешной. Тимка, ты смотрел?

Как удачно, что Сергей заговорил про цирк. Здесь уж Тимке есть что сказать. Не у каждого есть знакомый Юра, известный юный дрессировщик.

— Я по телевизору цирк не так люблю, — ответил Тимка, покосившись на Катю; Катя смотрела в окно, но было видно, что слушает. И Тимка добавил: — В цирке самое главное знаешь что?

— Знаю, — сказал Серёжа, который знал всё на свете. — Ловкость, смелость, отвага и красота. Это каждый знает.

— Умный, а не знаешь. — Тимка никогда раньше не сказал бы так Серёже. Ему нравятся умные люди. Но рядом стояла Катя, и Тимке было надо позарез, чтобы Катя поняла, какой необыкновенный человек Тимка. Чтобы она почувствовала, что Шмырин в Тимкиной жизни — случайность. Что есть в Тимке сила и смелость, и во многих важных вещах он разбирается даже лучше Серёжи. — В цирке самое главное запах. Без запаха цирк не цирк. Вот так.

Катя улыбнулась. А Серёже эти слова не понравились.

— Почему ты, Тимка, думаешь, что про цирк больше других знаешь?

Серёжа не любил, когда кто-нибудь оказывался умнее его.

— Знаю. Потому что у меня в цирке работает друг. И я могу в любое время пойти и посмотреть представление.

— По блату? — сказал Серёжа.

— По дружбе, — отрезал Тимка. — Его зовут Юра.

Тимка почти никогда не был таким неуступчивым. Но сегодня это получалось само собой. Рядом стояла Катя. Она готова была забыть позорную историю со Шмыриным, Тимка это чувствовал. Но чтобы та история забылась, нужна была другая история, в которой Тимка будет выглядеть лучше других, сможет показать, что он человек стоящий.

Теперь эта история сама шла к нему в руки. Катя смотрела на него, а не в окно. Вдруг она не верит? Каждый может выдумать, что у него есть такой друг. Почему Катя должна верить? А пусть убедится.

И Тимка сказал:

— Катя, пойдёшь со мной в цирк? Я познакомлю тебя с моим другом Юрой, знаменитым юным дрессировщиком.

— Хорошо, пойду, — согласилась она. — Пойду. А Серёже можно?

Тимка хотел сказать, что не сможет провести в цирк всю школу, потому что цирк не резиновый. Но тут Сережа отказался:

— Я не смогу. У меня английский.

Таких счастливых дней в Тимкиной жизни ещё не было. Он знал это точно.

— Сейчас мой друг на гастролях, они ездят по всему миру. Мы пойдём в апреле, когда он вернётся.

— У-у! — Катя пожала плечом и оттопырила нижнюю губу, она была готова разочароваться в Тимке. Но не такой был этот день. Тимка не сдался.

— Ну и что? На гастроли уехать нельзя? Так и сидеть в одном городе? Все страны и народы хотят посмотреть знаменитый конный аттракцион. Апрель скоро. Через два месяца. Время, Катя, знаешь как быстро летит!

Катя ничего не ответила. Она смотрела, как по коридору бежит Борис Золотцев, подбрасывает вверх кусочки коржика и ловко ловит их ртом. Этот Золотцев всегда что-нибудь придумает.

— Знаменитый аттракцион Золотцева, — сказал Серёжа и пошел в класс, а Тимка ещё немного постоял с Катей.

Борис Золотцев и директор Вячеслав Александрович

Если бы любого человека в школе спросили, кто самый строгий, любой человек не раздумывая ответил бы: «Директор Вячеслав Александрович». Так оно и есть.

Когда Вячеслав Александрович проходит по коридору во время перемены, мальчишки из младших классов сразу перестают беситься и носиться. Старшеклассники перестают играть в «слона», перепрыгивать друг через друга или толкать толстого Костю. Девочки прекращают секреты и насмешки. Вячеслав Александрович не делает никаких замечаний, он даже не смотрит как-нибудь особенно сурово. Просто идёт человек по коридору, и там, где он прошёл, наступает тишина и порядок. Это даже странно. И тем более странно, что эти тишина и порядок сохраняются ещё некоторое время после того, как директор уже прошёл и за ним закрылись двери учительской или директорского кабинета. Он, может быть, и не услышит, но всё равно никто не шумит. Не совсем, конечно, но некоторое время. Вот как действует на учеников один только вид директора школы. Это и называется авторитет.

Борис Золотцев никогда не задумывался над тем, что это значит авторитет. И меньше всего его тянуло размышлять о том, какой вообще человек директор Вячеслав Александрович. Век бы его не видеть, директора, так считал Золотцев. Он знал, что лучше, когда тебе не надо идти в кабинет директора после уроков. А когда надо идти, то это намного хуже. Но он знал также, что бывают обстоятельства сильнее нас. И он открыл дверь кабинета на первом этаже, где на синей стеклянной табличке серебряными буквами было написано: «Директор».