Стыдно не будет

Ну почему мне так плохо? Это же надо так втрескаться в человека, которого знаешь от силы пару недель! Я морщусь будто от боли, осознавая незавидность и абсурдность своего положения. Как такое вообще возможно? Ничего в нем нет особенного. Совершенно обычный мужчина, не суперкрасавец внешне, внутри так и вовсе: черствый, бесчувственный, только одно на уме. Ну да, было весело — мы провели вместе несколько веселых дней. Сколько таких у меня еще будет? Прямо вот сегодня пойду в бар и с кем-нибудь познакомлюсь! С кем-нибудь получше. И симпатичнее, и веселее, и умнее, и уж точно — состоятельнее. В миллион раз.

Со среды у меня появилось новое увлечение. Ввожу в поисковик «СОБР, Красноярск, Зенит», аж ладони потеют от волнения. Информации катастрофически мало, не медийные они ребята, ничего не скажешь. Всего в интернете — а я прошлась по всем городским сеткам, к которым смогла подцепиться, прошерстила ютуб и продолжаю поиски, — нашлось с десяток роликов. Два — с учений, три — постановочные, показательные выступления, остальные — оперативная съемка.

Я просмотрела каждый из них по кадрам. Мужчины в черной форме и в масках — неузнаваемые, но я искала глаза и слушала голос. Три СОБРа давали короткие интервью, увы, Демина среди них не было.

Я уже почти отчаялась и хотела отказаться от этой идеи, как обнаружила то, что искала. Внезапно. Он будто специально обернулся и посмотрел на меня с экрана. Совершенно неожиданно. Глаза в прорези черной маски, которые просто невозможно не узнать. Буквально несколько секунд, но ошибки быть не может, я в эти глаза смотрела столько времени, я помню их в отражении зеркала заднего вида его машины, я постоянно о них думаю.

Как всегда внимательные, проницательные, в этот раз еще и обеспокоенные.

Записи полтора года, лето, какое-то задержание на Копылова. Две ничем не примечательные Газели, одна вылетает наперерез белой Ауди, вторая тормозит отход назад. Непонятно, кто снимал, — камера либо прикреплена к шлему одного из бойцов, либо в руках у оператора, который остался неизвестным. Весь ролик длится секунд тридцать, знакомые глаза появляются в самом начале. Демин едет в машине с оператором. Смотрит в окно. Я жадно рассматриваю каждый сантиметр его упакованной фигуры. Потом крики, в том числе его голос: «Вон они, вон-вон, тормози, быстрее, быстрее!» — только более жесткий, чем я привыкла, мурашки по коже. Обсценная лексика (запись я скачала из сети, никто не потрудился цензурировать). Наша Газель тормозит позади Ауди, Демин буквально на две секунды поворачивается к оператору, что-то говорит, но смысл в общем шуме не разобрать, в следующее мгновение дверь отъезжает и СОБРы молниеносно высыпают на улицу. Один из бойцов молотком бьет по лобовому, другие в это время распахивают двери Ауди и бесцеремонно вытаскивают пассажиров. У водителя дверь заперта, тем же молотком выбивают стекло, разрезают ремень и водителя тянут за плечи прямо в оконный проем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В общем гаме криков отчетливо выделяется главный: «Всем на пол, работает Росгвардия!». Камера сильно трясется, дергается в разные стороны за движением головы оператора, поэтому я практически сразу теряю Демина, и сколько ни стараюсь, не могу дальше разобрать, кто из бойцов он.

Один из пассажиров, а их всего пятеро, с другой стороны Ауди, пытается сопротивляться, размахивает ножом, но это ненадолго, тут же получает несколько серьезных ударов, нож падает, преступник тоже падает, удары продолжаются, и снова знакомый голос: «Хватит! Отставить, блть!» — и да, командовать он умеет, аж волоски на коже дыбом. Непонятно, кто снимал, кого и за что задерживали, — видео без пояснений, но это было так быстро, страшно и, что уж скрывать, эффектно, что я долго не решалась пересмотреть его еще раз. А потом затерла до дыр.

Я просто… никогда не сталкивалась с чем-то подобным. Я… не задумывалась об этой стороне жизни. Организованная преступность — это ведь не только отмывание денег весельчаком Петром, страшно представить, с какими только людьми ни приходится сталкиваться Роме. Неудивительно, что СОБРы носят маски и не спешат всем подряд хвастаться своей профессией.

В кабинет со стуком заходит мальчик из отдела системных администраторов, проверяет мой принтер, который со вчерашнего дня жует бумагу и размазывает краску.

— Сможешь сломать? — протягиваю ему карандаш, который мучила до этого полчаса, аж пальцы болят. Он пытается минуты две.

— Очень крепкий. А зачем его ломать?

— Да бесит.

— Ага, — он смотрит на меня слегка удивленно, но, видно, приходит к выводу, что с дочкой босса спорить бессмысленно, и вообще кто нас, управленцев, поймет. — Сильно надо сломать?

— Очень.

— Я сейчас, — он поспешно удаляется с моим карандашом, возвращается минут через пять и протягивает мне: — Бесполезно, всем отделом пыжились.

— Спасибо за попытку, — киваю ему, приветливо улыбаясь, и забираю трофей обратно. Ладно, живи уж. — Некоторые вещи сломать невозможно. И не только вещи.