Стыдно не будет

На даче ее ждали три подруги, которые добродушно пригласили нас к столу, угощали чаем с вафлями и домашним малиновым вареньем, уговаривали остаться ночевать, но Рома категорично заявил, что ему на работу с утра. Все было прекрасно, если бы не один странный инцидент: Ромка с матерью словно… поссорились. Я сидела за столом, рассказывала про наши с папой аптеки, обещала всем подогнать скидочные карты и проморгала, когда что-то случилось. Обратила внимание только, что они отошли поговорить вдвоем, после чего тональность общения поменялась. Проскользнула мысль: из-за меня? Но я быстро отмела ее: с чего бы? Я была приветлива и любезна. Когда мы забирали Алену Александровну через три дня, я вновь обратила внимание на общую напряженность.

Почувствовала себя неуютно, неужели и правда дело во мне? Но на прямой вопрос Рома отмахнулся и попросил не обращать внимания.

В субботу Алена Александровна неожиданно звонит мне в десять утра. Рома на работе, я, конечно, ошалело хватаю мобильный, мало ли что, но оказывается, для тревог причин нет: она приглашает меня в гости и просит помочь с выбором платья на какое-то важное торжество. У меня были несколько другие планы на выходные, но, разумеется, я все откладываю и быстро собираюсь.

Пока еду с Северного на Свободный, чувствую небольшую тревогу — мы вот только познакомились, а уже встречаемся без Демина, будто у него за спиной. Глупости, наверное, скорее всего, его мама просто хочет узнать меня получше. Ей любопытно, с кем строит отношения ее сын.

Ремонт в ее квартире простой, без претензий, но не старый. В принципе, довольно уютно, очень чисто, мне все нравится. Жаль, Ромина комната не сохранилась, там теперь кабинет. Чай вкусный, с мелиссой и сахаром. Через двадцать минут после меня в квартиру действительно стучится курьер, доставляет пакеты и отлучается погулять. Платья в пакетах мне не нравятся, сами по себе они неплохие и ткань качественная, но добавляют возраста хозяйке. Алена Александровна прекрасно выглядит, с ее данными я бы посоветовала носить что-то современнее, более актуальное. Одно — более-менее, его хозяйка в итоге и покупает, а я обещаю подобрать ей несколько образов хотя бы в тех магазинах, в которых она привыкла заказывать вещи.

Чувствуя, что выполнила свою роль, я благодарю за второй завтрак и пытаюсь попрощаться, как она вдруг говорит мне:

— Яна, хорошо же будет, если Рома останется инструктором? И кстати, у него, между прочим, образование есть. Как считаешь, твой папа смог бы его устроить в вашу компанию? Неужели не найдется никакой должности?

Честно — не ожидала. И голос вкрадчивый, совсем не такой, как минуту назад, когда мы обсуждали фасоны платьев. Такое ощущение, что она совершает диверсию, причем довольно смело.

— Я даже не знаю, что вам сказать, мы никогда не говорили об этом, Рома даже не заикался, — пожимаю плечами. — Я думала, ему нравится то, чем он занимается.

— Как? Ты, что ли, ничего не делаешь для того, чтобы он не вернулся в отряд?

Она говорит таким тоном, словно речь о чем-то совершенно очевидном. Будто бы я умышленно предаю и его, и ее. Смотрит на меня не моргая.

— А надо разве что-то делать?

— Конечно! Его год назад подстрелили эти твари, и он снова туда лезет! Ничему жизнь не учит. Какого знака ему еще нужно? То ножом порезали, то из пистолета… Нам с тобой следует объединиться и повлиять на него, — а потом она добавляет слова, которые и вовсе выбивают меня из колеи: — Мы с Машей столько сил потратили, чтобы его образумить! — причитает. — Целый год жили спокойно, и вот опять. Ты же знаешь, что его — всё, — она обреченно махнула рукой, — приняли обратно? Прошел докторов. Вылечили, можно дальше использовать как пушечное мясо!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, знаю, конечно. — Вообще-то мы отмечали это событие. Мне и в голову не приходило, что нужно было устраивать траур. Он купил бутылку шампанского, открыл прямо на пороге квартиры, еще не разуваясь, мы сделали по глотку из горлышка, потом целовались, потом я опустилась перед ним на колени со всем продолжением. Он был крайне доволен. И это было только начало вечера! Долгого, ярчайшего вечера! Блин, да мы провели его просто шикарно!

— Тебе бы взять ситуацию в свои руки, Яна, — говорит его мама.

— Не думаю, что это правильное решение, — произношу осторожно, наблюдая, как меняется ее лицо: уголки губ опускаются, межбровная складка становится глубже. — Вы поймите меня правильно: он ведь не советуется со мной. Занимается тем, чем хочет, я просто поддерживаю. Во всем.

— Понятно, — она кивает, выглядит разочарованной. Это крайне неприятно. — Я все поняла. Просто мы с Марией желали ему другой жизни. Я еще не перестроилась.

— Может быть, онаперестаралась, вот они и развелись, — пожимаю плечами.