Стылая

Весь этот путь остался у меня в памяти одной невероятно тяжелой дорогой, бесконечной, выматывающей силы. Пусть отец Витор весил не так много, но, тем не менее, он был взрослым мужчиной, и этим все сказано. Пот заливал глаза, бешено стучало сердце, ноги были как деревянные, страшно хотелось пить... Через какое-то время я перестала различать дорогу – только холмы, скалы, камни, редкие пятна зелени и снова холмы... Затем какой-то кусок пути просто напрочь выпал у меня из памяти, и я внезапно осознала, что мы вброд переходим какой-то ручей, и в то же мгновение до моего слуха донесся звук колокола, который в тот момент показался мне небесной музыкой.

Оглянулась, боясь поверить в услышанное. Оказывается, мы только что преодолели Птичью Гряду, и сейчас переходим ручей, за которым находится огромное поле, а вдалеке незыблемой крепостью стоит монастырь. Не знаю, увидели нас монахи, или нет, но звон колокола словно пробудил в нас новые силы. Сжав зубы, мы шли по почти заросшей дороге к монастырю, и этот путь показался мне едва ли не более сложным и долгим, чем дорога через горы. Ну, и, как оказалось, для меня едва ли не самым большим счастьем был тот момент, когда я переступила монастырские ворота...

Просто-таки упав на аккуратную дорожку в монастырском дворике, я думала только одно: надеюсь, все наши неприятности остались позади...

Глава 14

На следующий день мы собирались уходить из монастыря, хотя, говоря по совести, нам бы не помешало отдохнуть в этом тихом и спокойном месте еще хотя бы денек-другой. Что ни говори, но путь с Птичьей Гряды вымотал каждого из нас целиком и полностью. Казалось бы, сил и здоровья у меня должно быть в избытке – все же ворочать тяжести я привыкла с детства, так сказать, тренировки были постоянными. Однако даже после того, когда я на своих складах помогала разгружать телеги с товаром (увы, но грузчиков там частенько не хватало) – даже тогда я так не уставала.

Надо сказать, что первоначально все мы, и верно, хотели задержаться в монастыре на пару-тройку дней – все же надо хоть немного набраться сил перед обратной дорогой, тем более что наши святые отцы вкупе с господином инквизитором не в состоянии даже самостоятельно подняться на ноги. Остальные чувствовали себя немногим лучше – поход по горам дался нам тяжело, и потому казалось вполне естественным дать себе небольшой отдых. Увы, все наши намерения остались неосуществленными, и все по вине принца Гордвина, чтоб его!..

Что тогда произошло в точности на монастырском дворе – это я знаю лишь со слов Коннела. Дело в том, что небольшой временной отрезок у меня просто-таки выпал из памяти, вернее, я его просто не могу вспомнить, потому как воспринимала все происходящее вокруг меня словно некий шум, не доходящий до моего сознания. Почему это произошло?

Дело в том, что вчера, едва ли не в тот самый миг, когда я, по-прежнему просто-таки таща на себе отца Витора, переступила ворота, ведущие на монастырский двор, то в прямом смысле этого слова рухнула на землю, словно подкошенная. Сознания я не теряла, просто лежала возле высокой каменной стены, наслаждаясь неподвижностью и покоем, а также тем, что больше не надо вставать на ноги и вновь куда-то идти, вернее, брести, стиснув зубы. Конечно, в этот момент блаженного отдыха я слышала неподалеку какой-то шум и ругань, но не придала этому внимания, радуясь уже тому, что меня никто не беспокоит.