Стылый ветер

Ты рисуешь звезду и крюк
В десять тысяч растерзанных слов.
Ты, сжигающий плоть и грязь,
Невод воли во тьму забросишь.
Но свершив превращений круг,
Воплотится Вселенский Князь.
Кто из нас для кого улов?
Ну, приказывай. Что ты просишь?

Костер впереди. Застава. Два десятка солдат. Ноги сами несли ее к офицеру с белым пером на блестящем шлеме. Вот она уже зашла в неровный круг света, который отбрасывал пылающий на ветру костер.

Черный ветер задует свет:
Ни свечи, ни звезды на небе.
Мира нет, и тебя в нем нет:
Бездна в бездну бросает жребий.

— Откуда ты тут взялась, милашка? — шагнул к ней офицер.

— Слышали выстрелы?

— Да.

— Скоро здесь будет отряд мятежников из Маутендорфа. Удвоить караулы. Они могут напасть внезапно. — Ольгу качнуло. — Их предводитель убит...

— Вы не ранены, сударыня?

— Коня мне. Живо!

Ольга понимала, что именно она говорит эти слова. Но не могла узнать свой голос. Точнее, тон. Не терпящий возражений, отдающий приказы, которые должны выполняться без всякого промедления... К ней подвели коня, и она легко, словно пушинка, вскочила в седло. Ударив пятками в бока, пустила лошадь в галоп... Холодный ветер выл среди скал свою песню.

Я сыграю на скрипке марш
В десять тысяч расплавленных струн.
Я спою на трубе огонь
Тех, кого ты сжигаешь взглядом.
Ты поймешь, что навеки наш,
Схватишь Землю в свою ладонь:
Десять тысяч расплавленных лун
Будут выть над Эдемским садом!

— Стой. Стой!!! — откуда-то из темноты выскочил Милош. Навел пистоль на удаляющуюся всадницу... Нервно дернул щекой. — Черт! Проклятый ветер. Песчинка прямо в глаз.

А я забуду, кто ты такой.
Как мираж, растворится демон.
Я уйду. Только твой покой...
Позабудешь навеки, где он.

— Да что случилось? Что ты вдруг как с цепи сорвался? — схватил его за плечи офицер с кокардой.

— Как ты мог пропустить?.. Я же говорил тебе приметы! Все сходится. Это была она, Мария! Ведь только вчера был приказ комиссара Карадича! Седлайте коней. Скорее в погоню...

— Ты что, забыл, Милош? У меня же пеший отряд. Пешком ее догонять?

— Две-то лошади есть.

— Твоя хромает. А мою — я ее отдал этой...

Холодный ветер заглушил сорвавшиеся у Матиша с языка богохульства, обсыпал их песчаной крошкой и принес откуда-то снизу крики, а затем звуки стрельбы.

— Проклятье! Она же говорила про мятежников, которые могут нас атаковать!.. Alarm! Фитиль пали! Мушкеты к бою!..

Офицер, размахивая шпагой, ринулся вниз — туда, где уже начался бой. А Милош все скрежетал песком на зубах, до боли вглядываясь в ту непроглядную тьму, куда умчалась Мария.

Будешь выть на свою луну
В десять тысяч диких волков.
Будешь петь о своей судьбе,
Убивая свой разум ядом.
Станешь страшен и сам себе,
Перережешь свою струну,
Но не сбросишь своих оков,
Грезя пьяным Эдемским садом.

— Ну, и что вы скажете теперь, монсеньор?

— Нельзя, нельзя было его выпускать, — снова заныл архиепископ Зальцбургский. — Всего только ночь прошла, и уже дурные вести: крестьяне ни с того ни с сего учинили резню в Маутендорфе.

— Да как же это может быть связано, ваша милость?

— А так! Очень даже просто... Сегодня в Маутендорфе, завтра в Линце, а потом и в Вене, в Магдебурге, повсюду? — Архиепископ нервно тряс щеками и брызгал слюной. — Неповиновение! Вот в чем Сатана! Дух противоречащий…

— А может быть, никто в него не вселялся? — робко подал голос ректор Гильдес.

— Да как вы можете?!

— Ведь я своими глазами!..

— А труп?.. Труп Джузеппе Орсини!

— Да все мы видели, чувствовали ЭТО и можем хоть под присягой...

— Вы и правда готовы присягнуть? — прервал разноголосый гомон Якоб Верт. — Все готовы присягнуть, что видели своими глазами, твердо уверены, что Сатана вселился в этого человека?

Святые отцы неуверенно переглянулись.

— Да. Я готов, — кивнул Адальберто. — Сатанинская сила, снизошедшая на принесшего жертву отца Джузеппе, перешла к его убийце. Я видел своими глазами!

— И я...

— Истинным богом клянусь...

— Мы все готовы подтвердить...

— Что же теперь с нами будет?.. Ад, сошедший на землю?

— Мы все пропадем. Конец человечества! Проклятье на наши грешные души!

— Надо убить его, вот что. Не можем мы теперь позволить, чтобы он так беспрепятственно... Сам возьмусь. Кто еще из вас мне может помочь?..