СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

Я резко затормозила у банка. Идти мне с ним в нормальный российский банк было нельзя, чтоб не навести и на учителя бандитов – это я поняла сразу. А как охранить его, пока он не дойдет до своего товарища и не сдаст деньги, я не знала. В голову мне пришла глупая мысль, что хорошо бы прикрыть чем-то доллары дипломате, чтоб их у него не отобрали, пока он будет входить в банк. Посмотрят, что фальшивки, и оставят. И чтоб в дипломате так не шумело. Когда он пустой, это наводит на подозрение, что там могут быть деньги. А когда он полный, никто и не обратит внимания, подумают, что там книги и водка, откуда же у него столько долларов? Не долго думая, я поверх драгоценных долларов, повернувшись на заднее сиденье, где лежали чемоданы, положила пачки. И быстро заложила свои настоящие драгоценные доллары сверху фальшивыми квадратными пачками с этими “мать твою”, тьфу, Е. Несколько пачек попало и фальшивых долларов с Чейзом, но это так. И положила сверху селедку, неведомо как дожившую до этих времен и не выкинутую. И плотно закрыла дипломат, оставив хвостик с селедкой снаружи, чтоб не думали, что там доллары, пока мой спутник чего-то отстранено рассказывал мне, застывше смотря вперед в окно. Он, похоже, говорил о том, чего не смог и никогда больше не сможет сделать... Кажется, гибель человека навела его на слишком простую мысль решения проблемы хищения под его именем...

Я вручила ему дипломат, с тоской посмотрев вслед ему. Дипломату. Но сжала сердце. Да, я дура. Вместе с ящиком монет остатки моего миллиона отчасти покрывали его недостачу.

- Здесь на дне небольшая сумма, – не слушая его, тихо сказала я звенящим напряженным голосом. – Запомнили, на дне, я сверху ее прикрыла, они настоящие!

Он недоумевающе посмотрел на торчащую селедку.

- Это маскировка... – быстро сказала я.

Он пожал плечами.

- Отдадите это вашему лучшему другу... Пусть сразу оформит, это немного поможет вам... – нервно сказала я. И печально подумала: ну, вот и все. Кончилась я как миллионерша...

Он странно посмотрел на меня, взял дипломат, и вышел...

- Попросите все руководство банка, которое выдало “вам” деньги вашего движения, чтоб они приняли их обратно, то есть пришли сюда и сами их пересчитали... – тихо произнесла я ему вслед. – Я жду.

Он вздрогнул.

Уже через несколько минут я увидела подозрительно растерянно сладко улыбающихся троих людей в пиджаках. Выглядевших со своими улыбками немного глуповато и ошарашено. Глаза смотрят по сторонам с одного предмета на другой. Будто мышь пришла и сказала коту, что она отдает свой выводок на воспитание. Все молодые, странные.

Один, правда, выглядел странновато – мрачный, растерянный, небритый и усталый, он шел сзади и приглядывал за этой стаей.

Я открыла заднюю дверь изнутри нажатием кнопки, и она приподнялась вверх, открывая ящик. Они как раз подошли и все стали так возле ящика, чтоб я их видела изнутри.

- Пересчитайте, пожалуйста... – вежливо спокойно попросила я прямо с водительского места, кладя рядом на сиденье пулемет, чтоб скосить их изнутри одним движением руки. – Здесь вся сумма, что вы ему выдали... Я подожду.

Я не знаю, что я им такое сказала. Так все в банках просят. Лица всех троих вытянулись и стали ошарашенные и немного ужасные. Они как-то непонятно растеряно смотрели на деньги. Неужели сто тысяч никогда не видели? Учитель, правда, должен был миллион, но я готова была извиниться и сказать, что обсчиталась. Когда они назовут мне точную сумму.

- Что происходит!? – жестко спросил тот самый странный из них, четвертый. Что подошел сзади. Усталый, злой и небритый.

- Да вот, известный учитель... – он назвал фамилию, – взятое из банка со счетов своего движение возвращает обратно... – странно дрожащим голосом, все еще пытаясь улыбаться, сказал один из троих менеджеров, неверяще зачерпывая руками деньги и смотря на номинал. – Попросил пересчитать.

- Самим, – ласково сказала я. – Чтоб не было ошибки, что мол, не так приняли деньги.

- Почему таким образом?! – не выдержал четвертый, разъяряясь.

- Да понимаете... – не выдержал и замялся один из троих менеджеров, – учитель этот сначала не понял про то, что он сам снял деньги, и все отрицал, что это он сам их у нас брал...

Четвертый, в помятой рубашке, вдруг рванул его за шкирку.

- Он сказал, что он не такой дурак, чтоб самому приезжать в банк, и снимать всю сумму со счетов движения сразу наличными, самому, еще и не сказав кодов... – дрожащим голосом пропищал ему менеджер. – Но я сказал, что мы слишком его хорошо знаем, и выдали ему и так, как важному клиенту...

- Так... – мрачно сказал четвертый. Явно самый главный. – Абсурд.

- Считайте, считайте ребята... – я передернула затвор. – Второй раз мы хотим избежать тех же ошибок. Я думаю, вам надо пересчитать каждую монету... Мы люди небогатые... Денежки счет любят...

Они опять подумали, что я над ними извращенно издеваюсь. Все почему-то думают, что я садистка. А я жертвенница и благодетельница – фактически деньги отдаю последние. Мне и самой было интересно, сколько же там монет. Сколько же я отрываю от души... Я щедрая, я добрая, я хорошая.