Суббота Воскресенского

Она знала, что была резка и непочтительна, но ничего не могла с собой поделать. Гора, любимый, дорогой, самый лучший человек на свете, был отвергнут ее родителями, потому что в их семье «мезальянса не было и не будет». Ольге прочили в мужья графа фон Келлера – прекрасная семья, приближенная к императорскому дому, и Оля делала вид, что не понимает всех этих совместных прогулок и пикников.

А теперь вот Гора пропал. Ольга знала, что завтра на фронт идет медицинский состав. Хирурги, врачи, сестры милосердия. Она сумеет пробраться незамеченной, она все продумала и одежду приготовила, а когда хватятся да распознают – поздно будет. Состав никто не остановит. И пусть никто ей не верит, пусть, Оля знала, что сумеет найти любимого. Если кто и сумеет, то только она.

Дом спал, вещи собраны, через несколько часов она незаметно выскользнет через черный вход. Только вот… хотелось что-то взять с собой на память о доме. Взгляд упал на крошечную табакерку. Табакерка была недорогой, без инкрустаций и камней. Ее украшала скромная эмаль – белые лилии. Но почему-то именно она всегда привлекала внимание Оли. В юности она даже привезла табакерку из Отрадного, присвоив. Хранила в ней первые записки от Горы. Они и сейчас внутри. Место и время встречи. Гора все понимал, понимал лучше ее. Знал, что пожениться им никто не даст. Их удел – тайные свидания и ворованные поцелуи.

Может быть. А может, и нет. Ольга взяла табакерку с записками и положила ее в заранее приготовленный дорожный саквояж. Память о Горе. Память о доме.

Эпилог

У «Беранже» опять было занято, поэтому они сидели за столиком на крыше своего отеля и любовались вечерним Петербургом. Внизу Невский и питерские дворы-колодцы. И ветер. Совершенно морской. Официант предложил Жене плед, она укуталась им по шею и медленно потягивала красное вино из большого пузатого бокала.

Хорошее завершение хорошего дня.

Они приехали сюда в полдень, город традиционно встретил дождем, но потом смилостивился, показал солнце и позволил своим гостям прогуляться по улицам без зонта. И даже прокатиться на экскурсионном катере по рекам и каналам, проплыть по широкой Неве и послушать рассказы экскурсовода. Хотя слушала Женя невнимательно. Ей нравилось просто кататься на катере вместе с Даном, смотреть по сторонам, восторгаться красотой особняков и ощущать полную свободу и беззаботность. Этого в жизни порой так не хватает.

Следуя порыву, она вынула телефон и сделала селфи с Даном, а потом отправила кадр Ариадне, почти моментально получив зеркальное фото. Только из Рязани. Подруга на выходные поехала к отцу. Поехала вдвоем с Марком. И, судя по сообщениям Ариадны, мужчины друг другу понравились, сойдясь на почве любви к футболу и машинам.

Ариадна: У нас намечаются шашлыки.

Женя: У нас поход в «Беранже».

Но с «Беранже» снова не повезло, однако они забронировали столик на завтра на два часа дня, потому что в семь вечера уже поезд обратно. Выходные пролетают быстро, а в понедельник всех ждет работа.

У Дана очередной проект, у Жени тренировки.

А пока они сидели на крыше, пили вино с сыром и виноградом и наслаждались вечером.

– Там есть белый рояль, – говорила Женя, вспоминая «Беранже», – но я не уверена, что тебе разрешат на нем поиграть.

– А мне больше и не надо. Свою девчонку я уже нашел.

– Так ты не подрабатывал, а искал девчонку?

Дан засмеялся:

– Я совмещал приятное с полезным.

– Мне звонил Циммерман, – сказала Женя, разглядывая вино в бокале.

– Что он хотел?