Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

Все это заставило «свирепых псов», хотя они и подтвердили в очередной раз свой статус непобедимых, задуматься о дальнейших действиях, так как оба тумена, бывшие в их распоряжении, отныне равнялись численности одного полнокровного либо ненамного превосходили его, плюс некоторое количество примкнувших к ним из так называемого «третьего тумена». Таким образом, после калкинского триумфа в распоряжении Субэдэя и Джэбэ осталось около 15 000 всадников, обремененных огромной добычей и находящихся в более чем тысяче километров от ближайших монгольских чамбулов, которые могли оказать им поддержку. Пора было задуматься и о возвращении в ставку Чингисхана, однако его полководцы должны были выполнить оставшуюся часть запланированных военных и разведывательных мероприятий. Эти мероприятия затянутся до конца 1223 года и заслуживают внимательного рассмотрения.

Итак, заняв левобережье Днепра и став там абсолютными властителями, монголы предприняли несколько вылазок на другой его берег, благо, что брод у Варяжского острова был им известен по переправе через него русских. Но эти вылазки преследовали чисто практическую цель, а именно, убедившись в том, что с запада им ничего не угрожает, Субэдэй повел свой корпус вверх по Днепру и, перейдя через половецкий вал, вторгся в пределы Руси. Пострадали Переяславское и Новгород-Северское княжества, «жители городов и сел выходили навстречу пришельцам с крестами, молили о пощаде, но бесполезно. Пришельцы уничтожали жителей, города и села сжигали. Кошун двигался, к счастью, узкой полосой, там, где он прошел, оставались пепелища, слеталось воронье» [27, с. 51]. Но долго в русских землях монголы не задержались, повернули обратно, и до Киева они не дошли, ограничившись Новгородом Святополковым. Можно сказать, что приказ Чингисхана был выполнен. Кроме того, необходимо отметить, это непродолжительное вторжение преследовало и цель мести все за тех же убитых Мстиславами Киевским и Галичским послов, так как по монгольским законам виновными считались не только непосредственные участники гостеубийства (послоубийства), но и их родственники. В данном случае в качестве родственников выступали ни в чем не повинные селяне и горожане южных русских княжеств. «Немного» пограбив и «немного» убив, монголы покинули Русь. Пока что…

Оказавшись опять в пределах Дешт-и-Кипчак, Субэдэй и Джэбэ вновь начали «сортировать» свое войско, готовясь к длительному и опасному походу. Его покидали не только раненые, могущие быть обузой в пути, но и те искатели легкой наживы, которые сражались на стороне монголов. Впрочем, Субэдэй, как абсолютно трезвомыслящий политик, намеревавшийся впоследствии вернуться в эти места, оставлял их здесь как «пятую колонну», вручая их вождям охранные пайцзы на случай будущей встречи с чингисовыми военачальниками. В конце лета монголы двинулись на северо-восток вдоль границ Руси. По пути они, как и прежде, кровавили свои мечи о половцев, повергнув в хаос их степную столицу Шурукань[73]. Далее, примечая реки, озера, лесные дороги, а также городки и селенья — мордвы, буртасов и прочих, они подошли к пределам государства, являвшегося в ту эпоху своеобразным «амортизатором» между Востоком и Западом. Этим государством была Волжская Булгария, региональная держава, прибравшая к своим рукам Волжско-Камские речные пути, успешно конкурирующая с Великим княжеством Владимирским на западе и кочевниками востока и юга.

«По вере булгары были магометанами — в 922 году их царь Алмуш принял ислам, побудил к тому же своих подданных и стал „младшим братом“ багдадского халифа. Именно в этом году из Багдада пришло большое посольство, и его секретарь Ахмед Ибн-Фадлан оставил интереснейшие записки, сохранившиеся до нашего времени: „Путешествие Ахмеда Ибн-Фадлана на Волгу“.

Естественно, Булгария была не степным кочевьем, а „страной тысячи городов“, как ее называли иностранные книжники. Городов, конечно, было гораздо менее тысячи, но это несущественно. Главное, что это было государство — черная и цветная металлургия, обработка металлов, ювелирное, гончарное, кожевенное ремесло, резьба по дереву, камню и кости. Волжские булгары, факт исторический, первыми в Европе стали выплавлять чугун. Именно в Булгарии русские князья в неурожайные годы закупали зерно.

Если прибавить ко всему этому ежегодные международные ярмарки, легко понять, что страна была зажиточная» [25, с. 210–211].

К такому лакомому куску Субэдэй и Джэбэ подкрались осенью 1223 года. Наверное, кто-нибудь другой осмотрел бы самое северное государство мусульман издалека, собрал какую-то информацию и со спокойной совестью отправился восвояси, но не такими были Субэдэй и его товарищ! И хотя у них остались 7–9 тысяч нукеров, а кроме того, они были отягощены не только огромной добычей, но и усталостью сверхдальнего похода, монгольские полководцы все-таки решили еще раз испытать судьбу и, форсировав Итиль, выступили в сторону крупнейшего города Волжской Булгарии — Биляра.