Субъект. Часть первая

«…радостная новость для астрологов и профессиональных фотографов. В нашей солнечной системе обнаружен астероид, который по предварительным расчетам пролетит мимо Земли уже двадцать шестого октября на расстоянии всего лишь миллион двести километров, что даст возможность увидеть его на небе невооруженным глазом. Далее астрологический прогноз сразу после короткой рекламы…».

Я недовольно вырубил телевизор. Надо было это сделать сразу. Пришлось выслушивать весь этот бред, дабы убедиться, что меня там не упомянут. Жаль, конечно, что мои способности не позволяют смотреть в будущее… Так бы эти десять минут прошли куда плодотворней…

Внезапно в носу кольнуло резким запахом. Тем самым ароматом ядовитой свежести, заставшим меня врасплох накануне эпилептического припадка. По словам нейрохирурга, это всего лишь приобретенный обонятельный дефект. Субъективное переживание, доступное лишь одному моему носу. Но это переживание было настолько живым, отчетливым, что казалось, будто хлором пропах весь свет. А что если это не глюк?

Я внимательнее дернул носом. Мне показалось, что веяние хлора доносится из приоткрытой дверцы шкафа. Подойдя к нему и принюхавшись, я не заметил никакой разницы, пахло все так же интенсивно, но не сильнее. Значит, все-таки галлюцинация…

– Ты же говорила мне сегодня не приходить! Как это не говорила?! Нет, я понял все буквально!.. – послышались яростные восклицания друга за дверью. Энцефалограмма его мозга, наблюдаемая мною через бетонную стену и его череп в режиме реального времени, стала захлебываться от чрезмерной активности сразу в нескольких отделах. Я, конечно, не был нейрофизиологом, но казалось очевидным возникновение неконтролируемой вспышки гнева в ближайшие несколько секунд.

– Ты себя вообще слышишь?! Что это значит?! Больше не приходить?!

Я увидел, как его фигура, свирепо размахнувшись, швырнула в стену телефон. Еле успев среагировать, я целиком подавил всю кинетическую энергию, которую он придал ни в чем неповинному устройству, и оно замерло возле самой стены. Я зашел в комнату, и друг перевел на меня свой дикий взгляд. Телефон поплыл к нему обратно.

– Думаю, тебе он все же еще пригодится, – спокойно произнес я.

– Ты подслушивал наш разговор? – рыкнул он, резким движением перехватив парящее устройство.

– Боюсь, его слышали даже соседи.

Друг разразился руганью и бесконечными вопросами, адресованным то ли мне, то ли всему женскому населению планеты. Он бешено негодовал на тему их иррационального подхода к взаимоотношениям, причитал о том, как нам, бедным и лишенным телепатических сил мужчинам, приходится все это терпеть. Мне же ничего не оставалось, кроме как выслушать его, как и во все прошлые разы, чтобы затем, как и всегда, задать один и тот же веский вопрос: «А зачем ты с ней, зачем ты это терпишь?», на что он, как и обычно, заявил, что, в целом, ему с ней очень даже хорошо, если не брать во внимание все эти недопонимания и обиды. И вообще, все дело в чувствах.

– Это всего лишь привязанность, – отмахнулся я. Но внутри меня все равно что-то предательски сжалось. Я старался не вспоминать о своей неразделенной… о своих несостоявшихся надеждах на Марту. Как будто мне больше не о чем было сейчас подумать…

– Это нечто большее, тебе не понять, – огрызнулся друг, явно намекнув на краткосрочность всех моих былых похождений.

– Под чем-то большим ты подразумеваешь свою дофаминовую кабалу?

– Нет, высшую ценность в жизни. И она стоит выше твоих химических реакций.