Субъективный словарь фантастики

С ростом известности Стругацких в СССР и за рубежом давление на них усилилось. «Дорогой Боб, – писал Аркадий Натанович брату в июне 1965 года. – Как ни печально, но придется тебя огорчить: цензура задержала ХВВ [Хищные вещи века]. Коротко, итог такой: по ХВВ будет совещание Главной редакции, и тогда возможны три варианта (в порядке понижения вероятности): либо сделают “ряд замечаний” и нам придется калечить книжку дальше; либо книжку запретят и снимут с плана вообще; либо – это наименее вероятное – замечания цензора будут признаны необоснованными. Впрочем, так вообще, кажется, не бывает». К счастью, в итоге редактору Белле Клюевой (см. Молодогвардейская фантастика) удалось отстоять книгу, но с сокращениями и переделками, ухудшающими текст.

В июне 1967 года Аркадий Стругацкий написал своему соавтору, что рукопись «Сказки о Тройке» (см.) попросил для журнала Роман Подольный. Предполагалось напечатать фрагмент в рубрике «Страна Фантазия» (см.), но все закончилось административным скандалом с суровыми последствиями: в последний момент цензура буквально выгрызла текст из верстки. «Отрывок велели снять, – сообщал брату Аркадий Натанович. – Начальник цензора, который ведает журналом, давать объяснения отказался, однако стало известно, что и сам он в недоумении. Оказалось, что отрывок читал сам Романов (!) – это глава Главлита – и заявил, что в отрывке есть некий вредный подтекст». Вскоре в угрожающем письме Госкомитета Совета Министров СССР по профтехобразованию, адресованном в ЦК КПСС, монолог Клопа Говоруна был назван «статьей антисоветского толка». Позднее, уже в 1968 году, когда «Сказка о Тройке» была опубликована в иркутском альманахе «Ангара», это не осталось без последствий для редакции. После выхода альманаха на заседании бюро Иркутского обкома КПСС было объявлено, что «под предлогом фантастического сюжета, широко используя средства иносказания (аллегории)», авторы «в нарочито искаженном виде, субъективно и тенденциозно представляют советское общество, охаивают историю развития Советского государства, деятельность его учреждений, жизнь советских людей, строящих коммунизм».

Непростой оказалась судьба «Обитаемого острова». Журнальный вариант был опубликован в ленинградской «Неве» (1969), а когда дело дошло до книжного издания, начались проблемы. «Роман задержала цензура и потребовала изменить имена героев – они были у нас, естественно, русские, выбросить всякие упоминания о земной истории и вообще чтобы было поменьше аллюзий с Землей, – цитирую Бориса Стругацкого. – Всего знатоки насчитали около 980 изменений, которые мы вынуждены были сделать в исходном тексте. А потом было несколько неприятных статей, и вообще началось Великое Десятилетие Тощих Коров – семидесятые годы, в течение которых нам не удалось выпустить ни одной новой книжки».

Справедливости ради заметим, что, употребляя слово «цензура», авторы далеко не всегда имели в виду собственно Главлит: были и другие инстанции, которые старались помешать выходу произведений или хотя бы подпортить жизнь их авторам. Например, к упомянутому выше скандалу с иркутской «Ангарой» Главлит уже не был причастен: функции цензоров постфактум взяли на себя провинциальные партийные чиновники. То же случилось и после публикации в журнале «Байкал» (Улан-Удэ) повести «Улитка на склоне» (1968). Главная партийная газета автономной республики «Правда Бурятии» объявила: «Это произведение, названное фантастической повестью, является не чем иным, как пасквилем на нашу действительность». Понятно, что после таких обвинений выпустить в СССР эту повесть отдельным книжным изданием писатели не могли очень долго – вплоть до перестроечного 1989 года.

Часто цензурой занимались сами редакторы, стараясь подстраховаться и заранее очистить будущую книгу от опасных «подтекстов» или «неконтролируемых аллюзий». Как много позже вспоминал Борис Стругацкий, «прорваться сквозь оборону издательской редакции, в особенности настроенной к тебе недоброжелательно, в особенности битой и запуганной, в особенности, когда по стране идет какая-нибудь кампания, – было практически невозможно».

Самый характерный и самый печальный пример такого рода – история публикации книжного издания «Пикника на обочине», знаменитейшей повести фантастов. В ленинградской «Авроре» произведение вышло в 1972 году, зато авторский сборник «Неназначенные встречи» (частью которого стал «Пикник…») увидел свет в 1980 году, в результате борьбы авторов с издательством ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». «Авторы победили, – горько комментировал Борис Натанович. – Это был один из редчайших случаев в истории советского книгоиздательства: Издательство не хотело выпускать книгу, но Автор заставил его сделать это… Восемь лет. Четырнадцать писем в “большой” и “малый” ЦК. Двести унизительных исправлений текста. Не поддающееся никакому учету количество на пустяки растраченной нервной энергии… Да, авторы победили, ничего не скажешь. Но это была пиррова победа».