Субмарин

– Вот это был ужас сегодня утром, да? – спрашивает она. – Ты в порядке?

– Теперь да, – признаюсь я.

Она смеется.

– Ну хорошо. – Потом, взглянув на Плавает-Быстро она добавляет: – Я на время украду у тебя своего героя.

Прежде чем я успеваю понять, о чем речь, она подплывает к Плавает-Быстро, обнимает и целует его, а потом эти двое скользят прочь, не переставая миловаться. Я тактично отворачиваюсь и смотрю в другую сторону, например на проплывающие мимо кораллы и поблескивающие среди них стайки рыб. Эх, любовь! Вот область, в которой я смыслю даже меньше, чем в океане.

Умная-Женщина призывно машет мне. Все остальные собрались в круг, передают друг другу корзины с едой: завтрак! Прямо посреди самого быстрого и опасного морского течения в мире! Если это не экзотика, то что же? Я присоединяюсь к остальным, получаю мешочек с водорослями и налегаю на них. Светло-зеленые, они мне нравятся больше всего, к тому же я после всего пережитого так проголодалась! Остальные, похоже, уже давно пришли в себя.

– Часто такое случается? – спрашиваю я старичка по имени Умелый-Плетельщик. – Ну, в смысле, часто ли акулы нападают, – добавляю я в ответ на его удивленный взгляд.

Он отмахивается.

– Это произошло, потому что женщины загрустили, – объясняет он.

Теперь моя очередь удивленно смотреть на него.

– Загрустили?

Он кивает, не переставая жевать.

– Ну да. Звери это чуют. Мы в такое время особенно внимательно следим. – Он на минуту задумывается и добавляет: – Но сегодня их было и правда много. Больше обычного.

В моем животе еще трепещет эхо того ужаса, который я пережила. В школе нам говорили, что нигде в мире акулы так часто не нападают на людей, как вокруг Австралии, и что никто не знает почему. Я предпочла бы обойтись без этого знания.

– Вы отлично защищали нас, – хвалю я его и пытаюсь изобразить смелую улыбку.

– Да, это было непросто, – признаёт он. Он принюхивается и спрашивает: – Но ты-то не грустишь?

– Нет, – озадаченно отвечаю я. – Я просто испугалась.

Он смеется, как над удачной шуткой.

– Иногда женщины начинают грустить все разом, вот в чем проблема. – Он пожимает плечами. – Так уж получается.

Тут до меня наконец начинает доходить, о чем это он: ночью у многих женщин племени начались месячные! А некоторые животные реагируют на такие вещи, в школе нам про это тоже говорили. Поэтому я перед отплытием из Сихэвэна ждала, когда пройдут месячные, – они у меня очень короткие, чему всегда завидует тетя Милдред, – а на следующий раз прихватила с собой менструальную чашу вроде тех, которыми пользуются аквалангистки в подводной добывающей промышленности.

Интересно, что субмарины называют это «грустить». Это что, один из тех многочисленных случаев, когда их жест имеет несколько непривычных мне значений? Или же тут заложен прямой смысл – грусть из-за того, что беременность не наступила? Не знаю. И спрашивать сейчас не хочу. Может быть, в другой раз.

Тем временем парочка влюбленных снова возвращается к нам. Всегда-Смеется отказывается от мешочка с вкусными водорослями.

– А мидий у нас больше нет? – интересуется она. – Малыш так хочет мидий!

Все смеются, а у кого-то находятся в корзинке пара устриц. Всегда-Смеется с наслаждением их уминает.

– Я всё время хочу есть, – объясняет она мне между делом. – С тех пор как забеременела – всё время голодная.

При этом она смеется. По ней прямо видно, как она радуется будущему малышу.

Мы проводим в потоке весь день, лениво нежимся в воде, пока мимо нас проплывают невероятные пейзажи рифа. Я снова рассказываю о пещерах, которые люди строят на суше, а еще про корабли и самолеты. Меня удивляет, что субмарины в принципе знают о самолетах – судя по всему, они когда-то проплывали вблизи большого аэропорта, построенного прямо у воды, – может быть, это был Сингапур, – высовывали головы на поверхность и смотрели, как самолеты взлетают и садятся.

Поэтому я рассказываю всё, что знаю, хотя сама я никогда в жизни не летала. Идея, что при помощи техники можно путешествовать по чуждой для тебя стихии, завораживает их. Для них любая техника – «металл». Им очевидно, что самолет состоит из металла, но в то же время эта мысль внушает им благоговейный ужас: так много металла! Они-то радуются каждому маленькому предмету: ножу, гвоздю, скрепке, да даже куску жестяной банки.