Субмарин

– Мне очень хорошо у вас, – уверяю я и говорю чистую правду. – Все очень милы со мной. Мне кажется, что здесь я больше дома, чем там наверху, откуда я пришла. И я узнаю очень много нового о жизни в море.

– Мне кажется, все очень рады, что ты с нами, – с достоинством отвечает она. – И я думаю, что дело совершенно не в том, что, ты по их мнению, обещанная нам Посредница. Это может быть правдой или нет, мы ведь не знаем, что она за человек.

Я склоняю голову на бок, жест, которому я научилась здесь, среди субмаринов. Так они говорят: «Раз ты так говоришь, я не буду спорить».

– Так считает Плавает-Быстро, но я не знаю, что это значит, – признаюсь я. – Вообще-то я просто девочка, которая ищет своего отца.

Белый-Глаз задумчиво смотрит на меня.

– Наверняка с тех пор, как ты приплыла к нам, ты многое узнала о том, как живет твой отец и как он рос, и теперь можешь лучше представить его себе, не так ли?

– Да, конечно, – торопливо соглашаюсь я. – Но я хочу не только представлять его себе. Я хочу встретиться с ним наяву.

– Если этому суждено произойти, это непременно произойдет, – отвечает она небрежными жестами, как будто для нее это не особенно важно. – Но тебе следует задуматься и о том, что ты будешь делать после.

Да уж. Если бы я это знала. Мои руки замирают в нерешительности.

– Сейчас я и правда еще не готова дать ответ на этот вопрос, – начинаю я медленно. – Например, я боюсь, что из меня никогда не выйдет охотницы.

Белый-Глаз пожимает плечами.

– Это не страшно. Есть много других вещей, которые можно делать на благо племени. – И тут она спрашивает: – Ты когда-нибудь думала о том, чтобы завести детей?

– Простите? Если честно, – как будто сами по себе отвечают мои руки, – я сама еще чувствую себя ребенком.

Она лишь усмехается.

– Всем так кажется до тех пор, пока у них не появляются дети. Как бы то ни было, ты как раз в подходящем возрасте. Ты могла бы проявить благосклонность к кому-либо из мужчин и предоставить всё дальнейшее судьбе. Как насчет Ныряет-Глубоко?

Я совершенно растеряна.

– Ныряет-Глубоко?

– Я знаю его с детства, – говорит она. – И я знаю, что ты пришлась ему очень по душе. Но он робеет, потому что считает тебя обещанной нам Посредницей.

– Я думала, у всех в племени уже есть пара, – озадаченно признаюсь я. – Плавает-Быстро и Всегда-Смеется, Двенадцать-Жабр и Длинная-Женщина…

– О нет, – качает она головой. – Это совершенно не так.

Разговор принимает такой поворот, какого я себе в жизни не могла представить, но в чем-то она права: если я действительно рассматриваю вариант покинуть людей воздуха и остаться с субмаринами, мне следует задуматься о том, что будет через год, два или три, а не только в ближайшие пару недель или месяцев. Мне необходимо отдавать себе отчет в том, какой в таком случае могла бы быть вся моя дальнейшая жизнь.

– Эта мысль пугает меня, – признаюсь я наконец. – Моя мама была человеком воздуха, мой отец – человеком воды. Я не знаю, что будет, если у меня родится ребенок. Сможет ли он вообще жить под водой.

Она понимающе кивает.

– Никто никогда не знает заранее, будет ли у ребенка дыхание. Такова жизнь.