Субмарина

На стойке в приемной никого. Жму на звонок, прибитый к столу. Рядом написано: «Вызов персонала». Продолжаю звонить, пока наконец не слышу шаги наверху. Беру из газетницы «Индепендент» и сажусь рядом с кулером. Пить не хочется, но я все равно наливаю стакан воды, чтобы поглазеть на прозрачный пузырь-медузу, с бульканьем всплывающий на поверхность.

Кресла в приемной эргономические, для улучшения осанки. Я выпрямляю спину. И делаю вид, что читаю газету. Как будто еду на работу в электричке.

Чей-то голос произносит, что я, должно быть, мистер Тейт. Поднимаю голову: передо мной стоит мужчина с папкой в руке. У него большие руки. И знакомое лицо.

— Не могли бы вы заполнить эту анкету? Затем можем начать, — говорит он и протягивает мне листок. — Вы же из пятнадцатого дома. Сын Джилл, — добавляет он.

Тут до меня доходит, что передо мной пансексуал с Гроувлендс-террас. Я удивлен: неужели пансексуалам разрешено работать секретарями? Борюсь с желанием дать неправильный адрес.

— Отлично. Теперь следуйте за мной.

Мы входим в комнату, где стоит кушетка, напоминающая носилки, и скелет в углу. В комнате никого, кроме нас, нет. Пансексуал присаживается в кресло врача.

— Извини, забыл: я говорил, как меня зовут? Доктор Годдард, — он протягивает руку, — но можешь звать меня просто Эндрю.

Вблизи его лапы кажутся еще здоровее. Хотя на самом деле это не так — они просто кажутся больше по сравнению с моими.

— Итак, — он бросает взгляд на анкету, — Оливер. Что беспокоит?

— Спина, — отвечаю я. — Спина побаливает.

— Понятно. Раздевайся, пожалуйста, снимай все, кроме трусов. Мы тебя осмотрим. — Под «мы» он подразумевает «я».

Я успокаиваю себя, что в сексуальном плане мне ничто не угрожает. Особого интереса я для него не представляю; с таким же успехом он мог бы подкатывать к принтеру. Я снимаю ботинки, джинсы, но остаюсь в носках. Потом стягиваю одновременно свитер и футболку для экономии времени.

— Боли в спине нередко вызваны нездоровым образом жизни, — он набирает что-то на клавиатуре компьютера. — Ты ведешь сидячий образ жизни?

— В школе я все время сижу, — отвечаю я, — и за столом в своей комнате на чердаке. — Он кивает и смотрит на компьютерный экран. — Оттуда видны все дворики на вашей улице, — добавляю я.

Он что-то читает, прищурившись.

— Угу. — Он жмет и жмет кнопку со стрелочкой «Вниз».

Я жду, когда до него дойдет смысл сказанного. Парень прекращает читать и поворачивается ко мне. Кивает, моргая, тычет пальцем в сторону моих ног.

— Оливер, для своего возраста ты высоковат. У тебя длинные бедренные кости. Это значит, что обычные стулья тебе не подходят. — Я кладу руки на бедра. — Ты слишком сутулишься или, наоборот, отклоняешься назад. — Я невольно распрямляю спину. — Прыгай на кушетку, посмотрим, что можно сделать.

Я усаживаюсь, свесив ноги.

— Вам известно, кто такие пансексуалы? — спрашиваю я, не теряя бдительности.

Он замирает.

— Нет, не думаю. — Он обходит кушетку и оказывается сзади. — Это не те, кто помешан на горшках там и сковородках? — Он шутит. Его пальцы как пауки ползают по моей спине вниз и вверх. — Почему ты спрашиваешь?

— Вы знакомы со своим соседом из пятнадцатого дома? — говорю я.

— С мистером Шериданом?

— Он на живодерне работает. То есть убивает лошадей.

Он ничего не отвечает. Только потирает мне спину в области шестого позвонка.

— Оливер, приляг, пожалуйста. Лицо можно опустить сюда. — Мог бы просто сказать: «Ложись на живот», — сэкономил бы целое предложение.

В изголовье кушетки маленькое отверстие, чем-то напоминающее дырку в унитазе.

— Сюда, Эндрю? — спрашиваю я.

Он кивает. Перевернувшись на живот, я сую нос в дырку.

— Сейчас я опущу кушетку. — Кушетка едет вниз, и на мгновение мне кажется, что подо мной живое существо. Может, он соврал, что не знает, кто такие пансексуалы?

Он массирует участок вокруг восьмого позвонка.

— Я хорошо знаком с мистером Шериданом, Оливер. — Эндрю уже передвинулся к шее. — Он работает маляром-декоратором. — Теперь доктор трет мне спину в районе девятого позвонка.

— Эндрю, у него глаза убийцы, и комбинезон под стать, — замечаю я.

Мама всегда говорит, что, если хочешь запомнить чье-то имя, надо обращаться к этому человеку по имени как минимум дважды за время первого разговора.

Из дырки мне виден лишь кусочек светло-голубого ковра. Может, плюнуть на него? Или попробовать вызвать рвоту?

Эндрю давит на шею чуть сильнее.

— А семейка из тринадцатого дома — зоро… — у меня дыхание перехватывает, когда он принимается разминать спину, — …зороастрийцы. Зороастризм — это доисламская религия в Древней Персии.

Я постанываю, не в силах сдержаться. Надеюсь, он не подумает, что мне приятно.