Субмарина меняет курс

– А если это просто провокация? – Орехов осторожно тронул листочки. – Неизвестный «доводит до сведения органов ОГПУ», что доверенное лицо Агафона Фаберже нелегально повезет чуть ли не ведро бриллиантов и прочих ценностей в Харбин, чтобы уже оттуда переправить их в Финляндию, куда этот самый Агафон сбежал еще пару месяцев назад. Что же он – пустым ушел? А несметные ценности доверит какому-то курьеру?

– В том-то и дело, что почти «пустым»: несколько безделушек да коллекция марок – правда, очень, говорят, дорогая. А «несметные сокровища Фаберже» где? Что-то наши чекисты еще в восемнадцатом-двадцатом изъяли, часть дипломаты датские вульгарно сперли… Сам Карл Густавович умер в двадцатом в Лозанне. В нищете, кстати! Сыновья – Александр, Евгений и Николай эмигрировали. Пусть что-то они с собой увезли, по-мелочи… Младший Агафон работал у нас оценщиком в Эрмитаже – по приказу Троцкого ему вернули коллекции, мебель и черта лысого, а все равно ушел, контра! Но пустой ведь ушел! Марки, пусть и дорогие, – это тьфу! Где остальное?! Говорят, у доверенных лиц, которые своих «друзей и отцов родных» и обобрали… Одна история с чемоданом бриллиантов, якобы спрятанных этим… как его… Евгением на какой-то даче в Левашово под Питером, чего стоит! Чекисты все перерыли-проверили – пусто!

– Так если «нигде и ничего», так, может быть, это… донесение и не врет? – Орехов еще раз пробежал взглядом по строчкам. – Мы на финской границе курьеров ловим, а они решили всех перехитрить – кружным путем пойти. Резон. А вот этот… Марк Наумович Штейн – мол, он работал у Фаберже и может опознать курьера… некоего Лещинского. А есть вообще-то такой?

– Есть… – Замнач нажал крохотную кнопочку у края стола, и тут же в кабинет неслышно вплыла дамочка из приемной. – Штейна привезли? Пригласите… вежливо. И чаю нам!

Марк Наумович Штейн оказался сухоньким старичком в чуть мешковатом, но опрятном костюме, в чеховском пенсне, за стеклами которого настороженно-опасливо щурились умнющие глаза много повидавшего и давно уже ничему не удивляющегося человека. Сходство с великим доктором и писателем дополняла ухоженная шевелюра и бородка аккуратным клинышком. «Интересный дед… А борода-то как у товарища Калинина… Вроде бы на контрика не очень-то похож…» – Орехов не скрываясь оглядел старика и остался в общем-то доволен.

– Здравствуйте това… или гражданин начальник? Осмелюсь полюбопытствовать, за что меня арестовали? – Штейн суетливо пробежал руками по карманам. Извлек большущий платок и нервно промокнул совершенно сухой лоб.

– Ну что вы, товарищ Штейн! – голос Алксниса звучал дружелюбно и чуточку укоряющее. – Никто и не думал вас арестовывать. Но если честно, то пригласили мы вас в надежде на вашу помощь. Вот ознакомьтесь, пожалуйста…

Пока старик боязливо вчитывался в строчки «донесения органам», дамочка внесла стаканы с заманчиво дымившимся чаем и тарелочку с крохотными сухариками.

– И что вы думаете по этому поводу? – замнач хрустнул сухариком и со вкусом отхлебнул крепкого чая.

– Если позволите, то это – я ужасно извиняюсь, – самый обычный донос…

– Ну, не будем дискутировать о терминологии, – Алкснис поморщился и продолжил: – Вы работали у Фаберже? Работали… Вопрос прост: вы знаете этого «пана» Лещинского? При встрече сможете его опознать?

– На фирме Карла Густавовича я конечно же работал, – несколько растерялся старик. – И Лещинского, мне кажется, припоминаю – он был вроде бы гравером, но, вы ведь понимаете: столько лет прошло – и, извиняюсь, каких лет! – а вдруг я его не узнаю? Да еще и в другом… э-э, донесении кто-то ужасным почерком пишет, что за этим гравером-курьером охотятся еще и самые настоящие бандиты! Кстати, товарищи начальники, вас не настораживает сразу два доноса так нечаянно вместе?

– Мы разберемся… Так вы нам поможете, товарищ Штейн? – слегка нажал голосом замнач.

– Вы хотите, чтобы старый Штейн отыскал, опознал и арестовал здоровенного Лещинского, а попутно скрутил парочку налетчиков с большими маузерами? Я конечно же рад помочь советской власти, и мне очень не хочется вас огорчать, но, боюсь, они меня просто убьют самым вульгарным образом, и тогда для власти не будет никакого гешефта, да и мне это будет немножечко неприятно…

– Так вы не против? А «скручивать налетчиков» найдется кому… Вот, например, краском Орехов – очень сильный и боевой товарищ, так что вам, уважаемый Марк Наумович, ровным счетом ничего не грозит. Ну, или почти ничего.

– Ну да, ваше «почти» я кажется понимаю… Боюсь, выбор у меня не велик. Конечно же «да»!

– Тогда обсудим детали… Вы отправляетесь в Москву, где сядете на курьерский «Москва – Владивосток». Вы, Марк Наумович, поедете вроде как по делам, а товарища Орехова мы переоденем в нэпмана средней руки – вроде ваш помощник и компаньон…

– Ужасно извиняюсь… э-э-э…

– Можете называть меня Отто Янович.