Субмарины-самоубийцы. Секретное оружие Императорского флота Японии. 1944-1947

Следующий день был 28 июня, то есть стал двадцать пятым днем нашего плавания, считая со дня выхода с базы Хикари. В 5.00 мы погрузились после ночного перехода и пошли под водой, лишь временами поднимая перископ в поисках неприятеля. На лодке все было тихо. Экипаж привычно нес вахты, царила монотонная рутина подводного перехода. Примерно в это время мы получили радиограмму, извещавшую нас о судьбе субмарины «1–165». Там говорилось, что связь с ней потеряна и не надо рассчитывать, что она соединится с нами. На самом же деле, как стало известно впоследствии, она была потоплена противником накануне, так и не получив шанса пустить в дело свои «кайтэны».

Ничего не было также слышно и о «1–361», которая считалась погибшей. Недремлющий противник, установивший интенсивное надводное и авиационное патрулирование громадной акватории, разделался и с ней. Мы теряли один корабль за другим.

В тот же день на базу вернулась подводная лодка «1–363». На 28 июня наша «1–36» на просторах Тихого океана осталась в гордом одиночестве. На этих просторах уже не было никаких дружественных нам островов, кроме Танэгасимы, где бы мы могли обрести укрытие и защиту. Не было поблизости и никаких других судов, к которым мы могли бы при необходимости обратиться. То, что еще оставалось от громадного Объединенного флота, было теперь заперто, как в бутылке, на основной якорной стоянке во Внутреннем море. Стоявшие там авианосцы и линкоры пребывали в бездействии, не имея возможности выйти на бой против неприятеля. Мины и угроза воздушных атак, подобных той массированной атаке, в результате которой на дно ушел «Ямато», заставляли их стоять на якорях в бездействии и беспомощности. Но лодка «1–36» продолжала свою борьбу, не имея никакой помощи.

Свежие овощи и мясо к этому времени у нас уже закончились. На камбузе остались одни только консервы, на которые мало кто мог смотреть. Правильно как-то сказал старшина Танака с субмарины «1–47»: чем дольше вы сидите в подводной лодке, тем меньше у вас аппетит. Вы едите все меньше и в результате гораздо быстрее утомляетесь. И все же еда не лезет в рот. Усталый и голодный, вы, тем не менее, не можете смотреть на еду. Состояние здоровья каждого из нас внушало судовому врачу изрядные опасения, он целыми днями колол нам витамины и гормональные препараты. Все страдали прогрессирующим утомлением. В часы подводного плавания вахту несла лишь горстка людей. Все свободные от вахты спали мертвым сном. Даже я, ранее проведший так много бессонных ночей на койке, теперь засыпал, едва коснувшись головой подушки.

В 11.00, несмотря на много часов, проведенных в сонном забытьи, я сидел в кают-компании, борясь с сонливостью, и тут неожиданно увидел одного из вахтенных центрального поста, спешащего к каюте капитана.

На поверхности враг! Мысль эта пронзила мое сознание, и я мигом стряхнул с себя сонное состояние. В следующую секунду капитан Сугамаса выскочил из своей каюты и начал карабкаться по трапу в центральный пост. Еще через пару минут по внутрисудовой трансляции прозвучал его голос:

– Обнаружен неприятель! Команде стоять по боевому расписанию!

И тут же один за другим посыпались новые приказы:

– Приготовиться к торпедной атаке!

– Носовые торпедные аппараты – товсь!

– Приготовиться к пуску «кайтэнов»!

– Водитель «кайтэна» номер первый – занять место!

Лейтенант Икэбути в этот момент спал. Младший лейтенант Сонода потряс его за плечо. Голос его звучал торжественно:

– Обнаружен вражеский корабль. Вам приказано занять свое место в торпеде!

Икэбути спал, не раздеваясь, лишь расстегнув пуговицы на униформе. Он мгновенно вскочил на ноги, за пару секунд застегнул все застежки и рванулся к корме, крикнув нам:

– Позаботьтесь обо всем за меня!

Он был грязен и потен.

Сразу же после обнаружения неприятеля лодка «1–36» погрузилась. Теперь капитан Сугамаса отдал приказ снова подвсплыть на перископную глубину. От акустика лодки поступил доклад:

– Шумы целей, интенсивность два!

«1–36» стала сближаться с целью, выходя на рубеж торпедной атаки. До нас в кают-компании донеслись из центрального поста голоса спорящих офицеров.

– У нас невыгодная позиция, – подытожил мнения капитан. – Из нее почти невозможно стрелять торпедами под необходимым углом. Я намерен использовать «кайтэн».

Вскоре его голос раздался по внутрисудовой трансляции, кратко сообщив это решение. Затем мы услышали, как он передает вводные данные Икэбути по линии связи с «кайтэном».

– Цель справа, угол девяносто. Расстояние – три мили. Цель – одиночное судно, крупный транспорт. Скорость – двенадцать узлов.

Затем:

– «Кайтэн», приготовиться к пуску!

Потом:

– Готов?

Наконец:

– Пошел!

Мы услышали, как заработал винт торпеды Икэбути, когда были освобождены последние захваты. «Кайтэн» стал удаляться от лодки. Акустик доложил, что интенсивность звука торпеды падает. Часы показывали ровно полдень.