Субмарины-самоубийцы. Секретное оружие Императорского флота Японии. 1944-1947

Все это мог нам устроить только пронесшийся над нами эсминец. Но откуда он взялся? И как смог узнать наше местоположение? Ситуация поменялась с точностью до наоборот. Охотник стал преследуемой дичью. Мысль эта промелькнула в моем мозгу, когда миниатюрная статуя Будды, покоившаяся на алтаре под подволоком кают-компании, упала на палубу и раскололась надвое. Воистину, дурной знак! Я был уверен, что нам пришел конец.

Произошло же вот что. Были допущены две ошибки. Такие ошибки могли случиться на субмарине в любой момент, хотя они, как предполагалось, не имели права быть совершенными. Перископ лодки был поднят, но капитан Сугамаса так старался заметить след Икэбути в том направлении, где он должен был бы находиться, что совершенно забыл осмотреть горизонт. Такой быстрый осмотр горизонта был стандартной операцией, которую выполняет любой командир подводной лодки перед атакой в качестве дополнительной предосторожности. Наш капитан понадеялся на акустика, который должен был бы предупредить его о появлении на поверхности новых целей.

Но и наш акустик не «проверил горизонт» своей аппаратурой. У нас было два комплекта звукоулавливателей. Один из них был направлен на то судно, которое мы пытались потопить. Другим комплектом второй акустик старался выдерживать азимут на «кайтэн» Икэбути, чтобы мы могли знать, что же с ним происходит. Ни один человек на субмарине не мог представить себе, что в это время американский эсминец заметил наш перископ и понесся на полной скорости к нам, чтобы протаранить и потопить. Нам здорово повезло, что в последний момент он все-таки был обнаружен акустиком. Оператор второго комплекта звукоулавливающей аппаратуры больше не слышал торпеды Икэбути, поэтому он стал описывать ею полный круг и в один из моментов услышал шум винтов, приближающийся с кормы.

После этого доклада акустика капитан Сугамаса развернул перископ к корме. В его оптике, заполнив собой все поле зрения, возникла волна, поднятая форштевнем этой гончей моря. Если бы акустик не потерял звук «кайтэна» Икэбути и не был бы вынужден начать сканирование всего пространства своим звукоулавливателем, мы все были бы уже мертвы. Да еще своим спасением мы были обязаны опытности экипажа. Если бы погружение не было проведено так быстро, то этот серый форштевень ударил бы лодку прямо по центру корпуса, рассек бы ее и пустил на дно.

Шум винтов эсминца уменьшился, но вскоре снова стал нарастать. Корабль возвращался, чтобы продолжить охоту за нами.

– Уровень звука четыре! Уровень пять! Он прямо над нами! – один за другим следовали доклады акустика.

Вот он снова пришел за нами, сказал я себе. Задержав дыхание, я сжался, ожидая новых взрывов. Думаю, я боялся их больше, чем кто-либо другой на нашей лодке. Все члены экипажа субмарины, заняв места по боевому расписанию, были заняты своим делом. У меня же никаких дел не было. В голове у меня не было никаких мыслей и забот, царил один только страх. У меня не было работы, которая могла занять мои руки или мое сознание. Все, что я мог сделать, – быть вместе с моими товарищами и разделить их судьбу.

– Неужели мне суждено погибнуть от глубинных бомб? – воззвал я к Небесам.

Слова эти были исполнены горечи. Десять месяцев подготовки, надежды и разочарования, и вот теперь – самое большое разочарование из всех, смерть без малейшей надежды на отмщение.

Глубинные бомбы смертельным градом сыпались на нас. Лодку швыряло, как пушинку.

– Течь в носовом торпедном отсеке!

Голос доложившего по громкоговорящей связи был холодно-спокойным, и я не мог не восхититься его выдержкой.

– В корме отказ рулевого управления! – раздался следующий доклад. – Переходим на ручное управление!

Несколько членов экипажа промчались мимо меня, направляясь к носовому отсеку. Там они будут помогать ликвидировать течь в районе торпедных аппаратов. Звук винтов почти затих и снова стал нарастать. Новая серия глубинных бомб на этот раз легла ближе к корме лодки, а не у ее борта. Я спросил себя, удастся ли людям Сугамасы вытащить нас из этой переделки. Какой же силой духа и тела должны обладать они! Ручное управление рулями требует гораздо больших усилий, да и осуществляется гораздо медленнее, чем посредством электрических приводов.

– Течь в носовом торпедном отсеке ликвидирована! – доложил ровный и спокойный голос.

Опытные люди спокойно и уверенно делали свое дело, и мое восхищение подводниками японского военно-морского флота поднялось еще на несколько ступенек.

Сугамаса изо всех сил старался держать субмарину кормой к атакующему нас сверху эсминцу. Если ему удастся оставить взрывы глубинных бомб за кормой, то по крайней мере одной опасности мы сможем избежать. Ближе к носу лодки находился аккумуляторный отсек с батареями, которые обеспечивали электроэнергией двигатели лодки в погруженном состоянии. Сотрясение от взрывов могло привести к выплескиванию электролита, а электролит, смешавшись с морской водой, выделял смертоносный хлор, которого страшился каждый подводник: он очень быстро убил бы всех нас.