Субмарины-самоубийцы. Секретное оружие Императорского флота Японии. 1944-1947

Он замолчал и обвел взглядом выстроившихся перед ним людей, словно стараясь проникнуть в их мысли. Пауза тянулась долго – адмирал давал нам время обдумать его последние слова. Затем он снова заговорил, теперь его голос звучал убеждающе.

– Посмотрите на Германию! Она уже была побеждена и вышла из этого испытания куда более сильной, чем раньше. И из нынешнего своего поражения она тоже выйдет еще более могучей страной. Япония тоже возродится, уверяю вас, став еще сильнее.

Затем голос его стал более резким и деловым, каким он, должно быть, отдавал приказы, стоя на мостике своего корабля в самом начале своего пути моряка. Теперь он уже не старался убедить своих слушателей, он просто отдавал приказы, не сомневаясь, что они будут исполнены.

– Вы все должны будете покинуть это место, как только будете готовы! – сказал он. – Но помните, что вы все остаетесь моряками Императорского флота. Вы будете и впредь военными моряками, и вам всегда следует считать себя таковыми. Считайте, что вам просто предоставили увольнение на берег на неопределенный срок. Вполне возможно, что страна снова призовет вас на службу себе, когда вы ей понадобитесь. Так ждите же этого дня! Благодарю вас за все, что вы сделали. Всего вам доброго и до свидания!

С этими словами адмирал Нагаи спустился с трибуны. Вскоре он уехал с базы. Это произошло на третий день после сообщения о капитуляции, переданного из Токио. Несмотря на наше настроение продолжать тренировки, как и раньше, среди нас было много разговоров о заявлении императора. Часть водителей, бывших до прихода на флот студентами, говорила, что мы должны принять неизбежное. «Ськата га най!» – «Ничего не поделаешь!» – повторяли они, как всегда говорят японцы по случаю тайфунов, наводнений, землетрясений и тому подобных катаклизмов. Они считали, что никто не осмелится посоветовать нашему правителю капитулировать, если только это не будет необходимо для того, чтобы наша страна смогла выжить и снова возродиться еще более могучей.

Но я и другие, подобные мне, люди, которые стали водителями «кайтэнов» еще до того, как к нам пришли эти бывшие студенты, не могли слышать подобных разговоров. Нам уже приходилось выходить в море на врага. Мы видели, как уходили навстречу врагу наши товарищи и как они погибали в бою. Мы считали, что капитуляция стала предательством их памяти. Когда самолеты с расположенных поблизости авиабаз сбрасывали над нами листовки, отвергающие саму идею капитуляции, мы подбирали эти листовки и читали их. Мы не допускали даже мысли о том, чтобы сдаться неприятелю. Если за нами не придет субмарина, говорили мы между собой, то нам следует укрыть наши «кайтэны» в какой-нибудь бухточке и ожидать там подхода врага. Лишь после посещения адмирала Нагаи, которого мы все любили и уважали, наши чувства несколько успокоились. И так сильно было его влияние на нас, что после его слов несколько человек отправились прямо в казарму, сложили вещи и с наступлением вечера покинули Оцудзиму.

Но я остался на Оцудзиме. Я не собирался никуда уходить. Не было за земле места, казалось мне, куда бы я мог отправиться. Я сам определил себя в обитель смерти. Так как же я могу покинуть ее и отправиться в обитель жизни? Моя душа принадлежала Ясукуни, она стремилась соединиться там с душами моих погибших товарищей, а вовсе не обитать и дальше в моем теле. Я должен повиноваться приказу адмирала, и я сдам свой «кайтэн», но как я могу отринуть мое желание жить в памяти тех, кто знал меня лучше всех на земле?

Подводная лодка «1–159» вернулась из Японского моря, не выпустив ни одного «кайтэна» в тот день, когда адмирал Нагаи говорил с нами. Война, по крайней мере что касается 6-го флота, должна была тем самым закончиться. На следующий день я понял, что адмирал, должно быть, принял меры, которые изолировали нас от нашего оружия. Экипажи подводных лодок уже начали демонтировать «кайтэны» или сливали из них горючее. Боеголовки снимались с боевого взвода и отправлялись на хранение в арсеналы. В других районах Японии военные простреливали бензобаки бронетехники и снимали пропеллеры с самолетов. Высшие военные руководители старались избежать любых инцидентов, направленных против американских оккупационных сил, которые дали бы им повод продолжать войну.

С возвращением субмарины «1–159» закончилась и вся программа «кайтэнов». В ходе ее осуществления 80 водителей торпед погибли в боях и еще 8 погибли при транспортировке на базы на побережье Окинавы. В результате несчастных случаев в ходе подготовки погибли 15 человек. Восемь субмарин-носителей «кайтэнов» – «1–37», «1–44», «1–48», «1–56», «1–165», «1–361», «1–368» и «1–370» – с экипажами общей численностью более 600 человек были потоплены неприятелем, когда они отыскивали цели для «кайтэнов». Но против всех этих потерь 6-й флот числил на своем боевом счету от 40 до 50 потопленных вражеских кораблей, в том числе британский крейсер класса «Леандер»).