Суд

Еле дотащилась Арфа Иудовна до дому, так она выдохлась, да и то только с помощью ученицы своей, Магды Осиповны, дотащилась. Магда Осиповна была здесь не впервой, она быстренько приготовила чаек, и вот обе старухи сидели теперь друг против друга за массивным столом красного дерева и молча отхлебывали бодрящий напиток из китайских чашек. Несмотря на ревэнтузиазм, быт Арфы Иудовны был обставлен в уютном старинном стиле. И тут со стороны двери послышалось мужское покашливание. Обе глянули туда, и более слабонервная Магда Осиповна визгливо вскрикнула от неожиданности, а Арфа Иудовна недоуменно и грозно вскинула нарисованные брови: у двери со шляпой-цилиндром в одной руке и необъятно-огромным черным портфелем в другой стоял высокий, зеркально-лысый мужчина выше средних лет, бледный, с резким, буйным, даже слишком буйным, взглядом. Огромный тонкогубый рот его обворожительно улыбался. Черный с блестками изящнейший костюм сидел на нем как влитой, правда, отдавал он какой- то театральщиной, цирком — повседневно такие костюмы не носят.

— Прежде всего прошу прощения за то, что мой визит выглядит вторжением, — гулким гундосым басом (будто в трубу) произнес мужчина. — Я долго и безрезультатно звонил... что-то со звонком, наверное; да дверь вот открыта оказалась. Простите великодушно и не пугайтесь. Позвольте представиться: массовик-затейник из Чертопоказа. Э-э... Чертопоказ — это Чрезвычайная товарищеская помощь народным зрелищам! Есть такая организация. И я — ее представитель. Я у вас для того, чтобы помочь вашей замечательной выдумке. И пусть вас не смущает мой костюм — я прямо с репетиции... — Улыбка мужчины стала еще более обворожительной. Тут Арфа Иудовна и Магда Осиповна заулыбались, хотя они и ошеломлены были оперативностью Чертопоказа, о существовании которого до сих пор и не догадывались. — А как же, досточтимые мои Арфа Иудовна и Магда Осиповна! Это ж долг наш. Да чтобы такое представление — да без нас?! Глупо было бы! Вы, я вижу, опять удивлены? Уж не моей ли осведомленностью о ваших именах? Глупо было бы идти неизвестно к кому. А? О, и вы, и вы очень даже известны нашей конторе, глупо было бы... да, скатерка из голицынского дворца. Узнаю, — массовик-затейник вдруг наклонился и пощупал, обмял скатерть, что покрывала стол, за которым сидели Арфа Иудовна и Магда Осиповна. — Да, узнаю, она. Комиссаром Ревякиным, помнится, реквизирована. Ба! Да вот и он сам на стеночке. А фото замечательно сохранилось. А вот это, вон, видите, фигурка в черном, маузер за поясом, во-он, вправо п вдали, лица не видать, это ведь я. У меня всегда так, сколько ни фотографировали, ни одной толковой фотокарточки... Да-да, знавал вашего папашу, Арфа Иудовна. О, я вижу, вы опять удивляетесь. Это ж я сохранился так, а возраст-то мой — у-у!.. Возрасток у меня ух-ху-ху какой! Однако к делу.

Бойкий мужчина вдруг оказался сидящим между двумя слегка растерявшимися старухами и, барабаня пальцами по голицынской скатерке, продолжал:

— Главное — современность и высокий научный уровень. Помните, Арфа Иудовна, тот ваш многодавний суд-спектакль? Ах, какое дивное, прямо кинжальное время! О, как я тоскую о нем, товарищи преподаватели! Помните, товарищ Арфа, как Васька Шмонов, он же обвинитель от народа, кричал на другого Ваську, в Онегина наряженного: «Пил кровя народные, крепостник недорезанный?!» Ха-ха-ха... Эх, времечко, где ты?.. Только сейчас этак нельзя, не пройдет, хотя я думаю, что в конце представления можно пустить и такие словечки. Глупо было бы... как-никак, разгневанные совучащиеся судят своего врага № 1. Однако пока они не знают об этом. А? Что Он — враг-то?! Да еще №1?! А?.. — Тут из глаз массовика-затейника такое брызнуло, что Магда Осиповна вздрогнула, и все у нее внутри похолодело. — Да-а, ваше упущение, товарищи преподаватели, дражайшие мои исторички. Пусть же все узнают это на вашем представлении. Суд будет точной копией настоящего суда! Обвинительное заключение, кстати, готово уже, вот, у меня в портфельчике лежит. — Магда Осиповна испуганно покосилась на портфелище, возлежащий на голицынской скатерке. — Да, дорогие мои исторички, оперативность — стиль Чертопоказа! И свидетели придут, ух какие свидетели! Актериков пригласим... Пойдут ли? Актерики-то? Побегут, побегут, дорогие мои соратницы. Все будет профессионально, на уроне шик-блеск. Ухон- дакаем поповича. И все будет искриться, никто не заскучает. Все представление сопровождает музыка. С перерывами, конечно. Рок-рапсодия— «Циклон-Б». Моего собственного сочинения. Ага, я и композитор, я вообще на все руки...

— А может быть, как-нибудь без рока? — робко вставила тут Магда Осиповна.

— А почему, собственно, без рока? Напрасно вы против рока, замечательная разрушительная ритм-мелодия. Почему в ваших прекрасных очах столько удивления, товарищ Магда? Да ведь это же цель музыки — раз-ру-ше-ние! Только об этом не объявлено вслух, потому что объявить некому. Экстаз от музыки — это ли не разрушение сознания, а? Замечательно!