Суд

Год он проработал там совершенно спокойно. Даже позволил себе три раза съездить во Львов, и после этих поездок особняк снова наполнился мебелью, картинами и книгами, и на его дверях появилась сургучная печать с немецким орлом — вскрывать запрещено.

А осенью сорок третьего года с ним случилось черт знает что… Русские почему-то не стали ждать, когда замерзнет Днепр, форсировали его и пошли на Киев. Залесский с ужасом наблюдал возникшую в Киеве панику среди немцев. И вдруг — как рука бога — полковник Гаузнер отправляет его с вагонами своего личного имущества в Германию в качестве сопровождающего груз. Ночью эшелон, к которому были подцеплены два вагона Гаузнера, тронулся в путь на запад. Залесский прекрасно устроился на кожаном диване в одном из вагонов. Он не знал, что за эти дни случилось на фронте, но однажды, когда эшелон стоял на станции Житомир, ранним утром его разбудил стук в дверь вагона. Он кое-как оделся, отодвинул дверь — и увидел чистое с легким морозцем ноябрьское утро, но у вагона стояли советские солдаты. И тут же он был взят в плен…

Вместе с пленными немцами он совершил длинное путешествие в глубь России и осел в лагере. Там быстро разобрались, кто — кто, и Залесским занялся особый отдел. Но то ли работник там оказался неопытный, то ли Залесский больно хитро повел себя, а только все его похождения в оккупированном Львове и потом в Киеве остались нераскрытыми — вольнонаемный, денщик у полковника Гаузнера, и ничего больше. Из Ленинграда прислали весьма хорошую характеристику с единственным критическим замечанием о неуживчивости… Переводчиков в лагере не хватало, а немецким языком он — спасибо матери — владел в совершенстве. И Залесский остался в том же лагере, но уже переводчиком…

На все четыре стороны Залесский был отпущен только в сорок седьмом году.

Еще работая в лагере, он предпринял все, что мог, для розыска матери, но безрезультатно. Во Львов он не поехал — от греха лучше быть подальше. Не захотел он остаться и в Ленинграде, хотя комната, как выяснилось, ждала его. Забрав все, что представляло хоть какую-то ценность, Залесский уехал в Ригу и там устроился на неприметную должность в Министерстве сельского хозяйства. Ему дали квартиру в центре города и две комнатки в дачном доме на взморье. Началась мирная жизнь Юрия Яновича Залесского, жизнь, конечно, не такая, о какой он мечтал, но в разоренном войной мире он все же получил жизнь не худшую. Вскоре он женился на латышке по имени Айна, и это была первая в его жизни удача. В запущенную квартиру пришла прекрасная хозяйка, молодая, красивая женщина, очень смешно говорящая по-русски. Она была единственной дочерью крупного оптового торговца в прежней Латвии, который удрал из Риги вместе с немцами в 1944 году, бросив жену и дочь. Спустя пять лет тридцатилетняя Айна похоронила мать. Все послевоенное время она работала секретаршей в Министерстве сельского хозяйства, там ее Залесский и нашел. Жили они хорошо. Айне надоело быть одинокой. Залесский был доволен заботами молодой и красивой Айны и своей довольно бездельной службой. Единственно, чего ему не хватало, это денег, хотелось, чтобы их было побольше.

В июле пятьдесят шестого года Залесскому на работе предложили семейную путевку в круиз по странам Балтийского моря. И они отплыли…

В Гамбурге их пароход стоял три дня, и все участники круиза совершали экскурсии по достопримечательным местам огромного портового города. Залесский и его жена хорошо говорили по-немецки и поэтому предпочли знакомиться с городом сами.

В последний день, когда они обедали в маленьком кафе под открытым небом, к ним подошел престарелый господин, по одежде похожий на пастора, и, обращаясь к Залесскому, сказал: «Я рад возможности передать вам привет от ваших тетушек Ольги и Лидии, которые изволят проживать в Федеративной Республике Германии, именно здесь, в городе Гамбурге, и они были бы несказанно счастливы увидеть вас..» Старичок стоял полусклонясь у их столика и ждал ответа. Айна шепнула: «Ты просто обязан их повидать». Залесский сказал:

— Я могу повидать их только сегодня, ночью мы покидаем Гамбург.

— Тогда прошу вас проследовать со мной вот туда, до автостоянки. Они подошли к большому черному автомобилю, старичок открыл заднюю дверцу и помог сесть Айне, потом Залесскому. Сам сел рядом с шофером, и машина покатилась по узеньким улицам…

В сверхсовременном доме из алюминия и стекла Залесский увидел только одну свою тетушку — Лидию Эдуардовну и ее мужа — когда-то военного дипломата господина Класта, теперь сильно поседевшего, спортивно подтянутого мужчину, занимающегося, как он сказал, представляясь, маленькой коммерцией для поддержания домашнего очага… Другая тетушка — Ольга, к сожалению, сейчас находилась в Испании на курорте, но ей послана телеграмма, и она непременно позвонит оттуда, и пан Залесский сможет с ней поболтать.