Суд

Ему помог сам Семеняк: сказав «в архив так в архив», он не стал ждать от Горяева никаких разъяснений и ушел. Горяев подумал, что впредь он не будет поручать ему готовить бумаги такого рода. Все надо делать самому.

Дверь в его кабинет приоткрылась, и Горяев увидел сараевского шофера.

— Можно?

— Прошу, прошу. Что у вас?

— Товарищ Сараев велел мне взять у вас ключ от вашей «Волги», чтобы я перегнал ее на одну спецавтобазу, там ее быстро и хорошо отремонтируют, он уже договорился…

— Как же это он все решил без меня? — удивился Горяев.

— Они вместе с Кичигиным решили, — улыбнулся шофер. — Кичигин увидел вашу побитую машину, показал из окна Сараеву, а у того приятель — директор спецавтобазы, они в момент и договорились. Так что давайте ключи, там уже ждут…

Горяев отдал ключи, а потом увидел в окно, как его машину погнали на базу.

А в общем все шло к лучшему: вот, свалился с души и этот камень — Горяев представить даже не мог, с какого конца подступать к ремонту машины.

Дверь распахнулась, и в кабинет энергично вошел Кичигин.

— Где ваш гениальный помощник? — спросил он, не здороваясь и опускаясь в кресло.

— А в чем дело? — сухо спросил Горяев.

— Я все ждал, что вы мне позвоните, — нахально глядя в глаза Горяеву, сказал Кичигин.

— Разве я обещал? — шутейно встревожился Горяев. — Или дело какое запамятовал?

— Евгений Максимович, не стройте из себя клоуна, — тихо сказал Кичигин, пружинно вскочил с кресла и подошел к дверям: — Можно запереть, чтоб никто не лез?

— Ключ с той стороны, — усмехнулся Горяев.

Кичигин махнул рукой и вернулся в кресло.

— Могу я просить вас, Евгений Максимович, сделать кое-что для нашего общего дела?

Горяев молчал.

— Ответьте, пожалуйста, подпирает время…

— Что именно? — через силу спросил Горяев и подумал о том, что завалить общее их дело он не имеет права.

— Сейчас к нашему министерству подъедет на такси один товарищ из Молдавии, он будет ждать у лицевой стороны памятника, для порядка спросите, кого он ждет, он скажет, что ждет меня, вы скажете, что я прислал вас вместо себя, и прибавите, что в отношении задних мостов к «ЗИЛам» все исправлено. Это надо сделать сейчас же, он, наверно, уже там.

Человек из Молдавии стоял перед памятником, разглядывая его.

— Вы, товарищ, кого ждете? — негромко спросил Горяев.

— А вам-то что? — резко обернулся человек.

— Если Кичигина, то он послал меня вместо себя, он очень занят.

— Другой коленкор… — улыбнулся человек и, приподняв колено, положил на него портфель и стал открывать застежки.

— Кичигин просил передать, что в отношении зиловских задних мостов все исправлено.

— Вот это спасибочко! Большое спасибочко! — повторял он и все никак не мог открыть вторую застежку на портфеле. Рванул ее с силой, открыл, вынул из портфеля конверт, обклеенный ленточкой-липучкой, и сунул его Горяеву: — Большое спасибочко!

Горяев поднялся к себе и позвонил Кичигину:

— Вам от него пакет.

— Возьмите себе. Это долг Сараева. Забыли? — Кичигин положил трубку.

Такой долг действительно был, и Горяев почувствовал себя не очень ладно. Пачка, однако, была довольно толстой, и он засунул ее в карман. На том все его переживания и кончились…

Глава двадцать седьмая

Уже не меньше часа Куржиямский трясся в разбитом «рафике» по степной дороге. Бежавший впереди беспокойный свет автомобильных фар то и дело опасно вспыхивал на обледенелой дороге. Несколько раз автобус, не подчиняясь управлению, норовил соскользнуть с дороги, и шофер, матерясь, с трудом его укрощал, а потом курил жадными глотками.

Слава богу, возле станции случайно оказался этот драндулет, который везет его теперь почти до самого колхоза «Вперед», где председателем Василий Михайлович Степовой.

Узнав, что подобранный им пассажир едет туда, шофер спросил:

— Наниматься?

— Почему обязательно наниматься? По делу.

— К нему отовсюду едут, условия дает хорошие.

— А в других колхозах таких условий нет?

Так вдруг завязался разговор о человеке, к которому ехал Куржиямский. На его вопрос шофер долго не отвечал, да и автобус снова взыграл…

— Вот вы про условия спросили, — заговорил наконец шофер. — Действительно, вроде загадки получается: рядом два колхоза, а из одного специалисты бегут в другой. Даже из других мест рвутся в тот другой. Я у Степового год работал, шоферил на трехтонке. Он поймал меня на «леваке» и тут же попросил написать заявление «по собственному желанию». Так что, с другой стороны, он никакого рая для своих людей не устраивает.

— А сам он не левачит? — осторожно спросил Куржиямский.