Суд Джульетты

Ничего нового Мирошников не сообщил. В общих чертах он повторил рассказ Дианы, добавив, что молодежная компания — он, его сестра, Настя, Олег с Дианой и, естественно, Макс — ехали на дачу к Ларисе Николаевне, у которой в тот день был день рождения. Кстати, из-за вынужденной остановки они немного опоздали.

— Кто предложил заглянуть в часовню? — спросила Аня. Она вдруг поняла, что ужасно волнуется.

— А в чем, собственно, дело? — прищурился Мирошников.

Он задал вопрос властным голосом президента компании, и Аня, хоть и не принадлежала к его подчиненным, ослушаться не посмела. Она выложила все подчистую, позабыв о том, что Мирошников формально тоже подозреваемый и не должен знать, насколько близко она подобралась к убийце.

— Значит, никакой свадьбы не было, — криво усмехнулся Виталий. — А все мы были только участниками отвратительного шоу.

— Боюсь, что так, — вздохнула Анна и повторила свой вопрос: — Так кто же предложил зайти в часовню?

Мирошников задумался.

— Не помню, — покачал он головой. — Все так хорошо помню, а этот момент, хоть убей, начисто вылетел из головы. Кто мог подумать, что такая мелочь будет иметь принципиальное значение?

«Он врет, — вдруг поняла журналистка. — Он все отлично вспомнил, только мне не хочет говорить. Как он меня обштопал! Вот что значит опытный переговорщик. Я и не заметила, как все ему рассказала, а то, зачем приехала, так и не узнала».

— Ладно, не буду больше тебя задерживать. — Она поднялась, рассерженная. Так бездарно провалить этот раунд!

— Посиди, — попросил ее Мирошников. — Еще выпьем. Мне так плохо одному.

Аня снова опустилась на мраморную скамеечку. Виталий сел рядом так близко, что она почувствовала странную, будоражащую душу смесь запаха виски и дорогого одеколона.

— Ты красивая, — вдруг произнес Мирошников и взял ее за руку. — Не уходи, не оставляй меня одного. Я с ума схожу, когда тебя нет. Я так люблю твои волосы, твои глаза, твою улыбку. Скажи что-нибудь, я так хочу услышать твой голос.

— Что сказать? — испуганно спросила Аня.

— Скажи: «Успокойся, дорогой, я не умерла. Весь этот кошмар тебе только снится».

«О господи, да он же пьян, — вдруг догадалась девушка. — Он принимает меня за Настю!»

— Виталик, тебе плохо? — участливо спросила она Мирошникова. — Может, врача позвать?

— Я в своем уме! — с непонятной ненавистью рявкнул тот. Затем резко рванул Аню к себе и припал губами к ее шее, одновременно пытаясь снять с нее платье.

— Этого мне только не хватало! — закричала студентка. — Отпусти! Отпусти сейчас же! — Она пыталась освободиться из его стальных объятий. Видя, что парень совершенно невменяем, Аня пошла на крайние меры и вылила ему на голову содержимое своего стакана.

Обжигающий душ сделал свое дело. Мирошников сразу пришел в себя.

— Извини, — тихо сказал он.

— Ну ты даешь. — Аня пыталась привести себя в порядок. — Виталий, это, конечно, не мое дело давать тебе советы, но, по-моему, пора остановиться. Неужели, ты не видишь, что со свистом катишься вниз. Думаешь, Насте было бы приятно узнать, что после ее смерти все полетело к черту — ты, твоя карьера, «ВитаМир»…

— Плевать она хотела и на мою карьеру и на «ВитаМир», — мрачно заметил Виталий. — В отличие от Дианы, которая вечно во все совала свой нос.

Упоминание о бывшей пассии оказалось весьма на руку журналистке.

— Кстати, Виталий, говорят, что после вашего разрыва Диана получила солидный кусок собственности — квартиру, машину, деньги… Но ведь вы расстались совершенно добровольно, более того, если называть вещи своими именами, это она ушла от тебя к другому парню. За что же тогда Диана получила отступные?

Глаза Мирошникова, несчастные и потухшие, вдруг вспыхнули такой ненавистью, что девушка тут же пожалела о своей любознательности.

— Как же я ненавижу всю вашу братию, — медленно, сквозь зубы процедил он. — Продажные как шлюхи, ненасытные как шантажисты. Нет, вы даже хуже. По крайней мере, те не называют свое желание поживиться поисками правды. Сколько же я перетрахал этих борцов за правду! Стоило только поманить их хрустящей денежкой, как они моментально забывали о своих принципах и послушно трусили в свои редакции писать то, что я им скажу. Значит, и ты захотела продаться? Что ж, ты пришла по адресу. Я охотно покупаю журналистов — поодиночке и целыми редакциями. Плачу щедро, но требую абсолютного послушания. Если сделка состоится, то отныне твоим главным редактором буду я. Ну как, по рукам?

— У тебя, Мирошников, совсем чердак поехал, — ответила Аня, отчаянно гримасничая, чтобы не зареветь. — На твоем месте я бы купила себе психиатра. И персональный дурдом.

Высоко запрокинув голову, чтобы не расплескать выступившие слезы, Старцева пошла к лифту.

— Все равно вернешься! — услышала она вслед пьяные вопли Мирошникова. — Все мне давали, и ты, сучка, дашь, никуда не денешься.

Мирошников совершил глупую, почти детскую ошибку. Аня бродила абсолютно вслепую, и Мирошникову было достаточно соврать что-нибудь простенькое, безобидное, чтобы усыпить ее любопытство. Вместо этого он ударился в истерику и окончательно себя обнаружил.