Суд и ошибка

Через четыре дня в ходе расспросов выяснились подробности. В момент смерти мистер Фишер был на улице не один. Его спутником оказался молодой сотрудник "Объединенной периодики", некто Беннет; вдвоем они направлялись на ленч. Мистер Фишер и Беннет переходили через Флит-стрит, причем последний находился со стороны приближающегося транспорта. Они обошли стоящий у тротуара автобус, Беннет увидел, что к ним приближается грузовик. Он попятился, но из-за него Фишер не заметил грузовика, к тому же был увлечен разговором и потому продолжал идти вперед. Беннет схватил его за руку и попытался оттащить в сторону, но было уже слишком поздно. Грузовик ехал не слишком быстро, поэтому Беннет без труда спасся, проявив обычную осмотрительность и внимание. Свидетелем происшествия стал водитель автобуса. Ему показалось, что, заметив грузовик, Фишер не отпрянул, а наоборот, прыгнул под машину. Но водителю автобуса и прежде случалось видеть такое: иногда пешеходам кажется, что удобнее двигаться вперед, чем отступать назад. По мнению водителя, в аварии виноват только сам Фишер. Причиной смерти был признан несчастный случай, виновным — погибший, не способный опротестовать вердикт.

У себя в библиотеке мистер Тодхантер с пристрастием изучил краткий отчет. Последовательность событий была совершенно ясна, сама разновидность аварии относилась к самым распространенным — словом, ничто не намекало на заключение, к которому пришел мистер Тодхантер. Тем не менее он был убежден в своей правоте. Едва увидев заголовок статьи, мистер Тодхантер сразу понял, что смерть Фишманна была не случайной. Рука, которая протянулась якобы для того, чтобы спасти его, была протянута с иным намерением. Она не потянула погибшего к себе, а толкнула его под колеса. Мистер Тодхантер с горечью осыпал себя упреками. Его слабость и трусость превратили славного молодого Беннета в убийцу. Револьвер оказался в распоряжении мистера Тодхантера за двадцать четыре часа до смерти Фишманна. Он был приобретен именно для убийства Фишманна. Не будь его хозяин таким никчемным, малодушным существом, Беннету не пришлось бы идти по жизни с грузом убийства на душе. Мистер Тодхантер мог избавить его от такой участи… но потерпел фиаско.

Мистер Тодхантер обхватил ладонями свою лысую голову и застонал от сознания собственной бесполезности. А ведь он мечтал принести пользу миру!

Почему мистер Тодхантер был так уверен в том, что молодой Беннет толкнул Фишманна под грузовик, когда они во второй раз шли вдвоем на ленч, объяснить невозможно. Никому другому такое и в голову не пришло.

Но на самом деле мистер Тодхантер был совершенно прав.

Глава 4

* 1 *

С Фишманном было покончено. Несмотря на угрызения совести, мистер Тодхантер не мог не ощущать эгоистичное облегчение. Ему совсем не хотелось убивать Фишманна. Он вообще не хотел убивать — никого, даже отъявленных мерзавцев. Убийцы сделаны из другого теста — теперь мистер Тодхантер понимал это. Он понял, что до сих пор обманывал себя. Эта мысль угнетала его, но у нее имелись и положительные моменты. Покоя — вот чего хотел мистер Тодхантер, и теперь его желание могло исполниться. Он предпринял попытку, его блеф разоблачили. Вот и хорошо. С нарастающим чувством облегчения мистер Тодхантер хладнокровно предоставил народы Италии и Германии их судьбам и стал готовиться к тихой кончине. Однако его жизнь вдруг стала невыносимо скучной и однообразной.

Если мистер Тодхантер и блефовал перед кем-то, то лишь перед собой. Только он, и никто иной, по глупости вообразил, будто способен на подвиг. Но в конце концов, когда готовишь себя (или делаешь вид, что готовишь) к великому деянию, нельзя не пасть духом, обнаружив вместо главного мотива малоубедительную причину. Так чувствует себя прыгун в высоту, когда после мощного разбега видит, что планка находится над землей на высоте не шести футов, а шести дюймов.

Жизнь стала однообразной, зато мирной. Мистер Тодхантер забыл о недавней раздражительности, натянутые нервы перестали изводить его, днем он опять начал выходить в сад, ночью спал гораздо крепче.

— Похоже, тот приступ пошел ему на пользу, — высказала свое мнение Эди. После него он как будто даже ожил.

— Будем надеяться, тот приступ был первым и последним, — отозвалась преданная миссис Гринхилл. — Он чуть было не свел меня в могилу.