Суд и ошибка

Часто бывает, что имя, которого никогда не слышал, вдруг начинает попадаться повсюду, а встречи с неизвестным человеком учащаются сразу после знакомства. Возможно, дело в узнавании или просто в совпадении. Так или иначе, мистер Тодхантер столкнулся с этим явлением в первые же четыре дня после встречи с Фарроуэем. Первой, кто упомянул в его присутствии имя Джин Норвуд, была молодая дама, дальняя родственница, заглянувшая к мистеру Тодхантеру в субботу на чай. Мистер Тодхантер отнюдь не чуждался общества молодежи, особенно молодых дам, поскольку с ними он чувствовал себя непринужденно и ничего не опасался. Ему нравилось слушать их бесхитростный щебет, посмеиваться над ними, изображая сардонический цинизм и пресыщенность, но, сказать по правде, молодежь питала гораздо меньше иллюзий, чем сам мистер Тодхантер. Однако у него вошло в привычку разыскивать дальних родственников и поддерживать с ними знакомство. Юноши нередко просили у него взаймы, и мистер Тодхантер охотно давал, поскольку был накрепко привязан к семье, а девушки бывали в Ричмонде, наливали мистеру Тодхантеру чай и пересказывали семейные сплетни — главным образом о людях, которых он в глаза не видел, слышал впервые, но тем не менее вызывавших его живой интерес.

В ту субботу днем, едва ступив на ухоженную лужайку мистера Тодхантера, его юная троюродная сестра разразилась потоком новостей.

 — Лоуренс, какая удача! Угадай, с кем я познакомилась на прошлой неделе?

 — Понятия не имею, Этель, — втайне мистер Тодхантер считал Этель Маркем неотесанной и недалекой провинциалкой. Она служила секретарем в фирме модельеров на Оксфорд-стрит, и мистер Тодхантер никак не мог понять, за что ей платят такое непомерное жалованье.

 — Поначалу я думала, что на этой вечеринке будет скука смертная. Но ошиблась: после театра туда заехала Джин Норвуд. Ты не поверишь — кажется, я ей понравилась! Ну, что скажешь?

 — Отвратительная женщина, — выпалил мистер Тодхантер.

 — Да нет же, она очаровательна! Очень мила. Такой доброй женщины я никогда не встречала.

 — Вот как? А по-моему, она несносна, — желчно повторил мистер Тодхантер.

Его троюродная сестра насторожилась.

 — Ты что-то знаешь о ней?

 — Позавчера я заходил к ней на коктейль, — небрежным тоном сообщил мистер Тодхантер. — У нее пианино в розовых бантах, — с отвращением добавил он.

 — Чушь! Джин Норвуд никогда не была любительницей розовых бантов.

 — И китайская вышивка на нем была такая же дрянная. А ее горничная, Мари, — можешь себе представить! — одета, как персонаж музыкальной комедии.

 — Лоуренс, ты меня разыгрываешь! Ты никогда в жизни не был у Джин.

 — Уверяю тебя, дорогая, я там был. Более того, в следующий вторник я приглашен туда же на ленч, который, кстати, намерен пропустить. И ты весьма обяжешь меня, Этель, — строго продолжал мистер Тодхантер, — если впредь будешь называть мисс Норвуд по имени только после того, как сблизишься с ней. Незачем уподобляться невоспитанной молодежи из предместий и вульгарным газетам, от своих родственников я не желаю слышать подобной фамильярности.

 — Я всегда говорила: тебе следовало родиться сто лет назад, Лоуренс, — добродушно отозвалась его собеседница. — И не мужчиной, а старой девой. Так и вижу тебя с жалким пучком волос на макушке и в корсете из китового уса!

 — Фи! — отозвался раздраженный мистер Тодхантер.

Второй особой, упомянувшей о мисс Норвуд, стал сосед — плотный, похожий на моржа мужчина, который иногда удирал от сварливой жены, чтобы выпить с мистером Тодхантером виски и посидеть в приятной тишине, нацепив на голову вторую пару наушников. Мистер Тодхантер был страстным поклонником Баха и охотно отказывался от любых других занятий, когда представлялась возможность посидеть у радиоприемника и послушать любимого композитора. Но по какой-то необъяснимой причине мистер Тодхантер так и не обзавелся репродуктором и довольствовался старомодным детекторным приемником.

Просидев в полном молчании тридцать восемь минут, гость мистера Тодхантера вдруг сообщил, что на прошлой неделе они с женой смотрели Джин Норвуд в «Соверене». С наблюдательностью, присущей писателям, мистер Тодхантер отметил, что супруги ходили не на «Опавшие лепестки», а «на Джин Норвуд». Вероятно, на название пьесы они не обратили внимания, об авторе даже не слышали, и таким образом шансы мисс Норвуд возросли. Помолчав еще семь минут, гость добавил, что был знаком с мужчиной, который, в свою очередь, был знаком с Джин Норвуд. Вышеупомянутый джентльмен носил фамилию Баттерсби. Он уверял, что мисс Норвуд — удивительная женщина, не только на сцене, но и в жизни, что она невероятно добра, всегда готова помогать молодым актрисам — словом, у нее золотое сердце.

 — Золотое, — кивнул мистер Тодхантер. — Да... в следующий вторник я приглашен к ней на ленч, — добавил он.

Его гость выронил трубку и вытаращил глаза.

 — Бог ты мой! — благоговейно пробормотал он.