Суд и ошибка

 — Вы согласны, что если объяснение засохшей смазке еще можно найти, то нельзя выяснить, стреляли из этого оружия недавно или нет?

 — Я выяснил, что из него не стреляли.

 — Ах да — путем расспросов. Когда вы их провели?

 — В прошлом ноябре.

 — До того, как осмотрели — точнее, увидели — револьвер, или после?

 — После.

 — И расспросы подтвердили, что из этого оружия ни разу не стреляли?

 — Именно так.

 — Разве вы не утверждали в присутствии подсудимого, что из револьвера никогда не стреляли, после того как мельком взглянули на оружие?

 — Может, и утверждал.

 — Если я правильно понял, так и было?

 — Очень может быть.

 — Еще до того, как вы провели расспросы?

 — Да.

 — Но если расспросы и только расспросы убедили вас в том, что из этого револьвера не стреляли, как вы могли утверждать это наверняка еще до того, как предприняли расспросы?

 — Наличие сухой смазки и отсутствие каких бы то ни было следов нагара и борозд создали впечатление, что из этого револьвера никогда не стреляли. А последующие расспросы подтвердили это предположение.

 — Ах, теперь вы называете это «впечатлением»?

 — Я решил, — повторил сержант с убийственным упорством, от которого мистеру Тодхантеру хотелось завизжать, — что из этого оружия никогда не стреляли.

 — Насколько я понимаю, у вас была возможность осмотреть дом мистера Тодхантера. Какое впечатление он у вас оставил?

 — Довольно приятный дом, — несмотря на всю выдержку, в голосе сержанта послышались растерянные нотки.

 — Он показался вам жилищем человека, который ценит комфорт?

 — Можно сказать и так.

 — Ни к чему проявлять такую осторожность. Вы прекрасно видели, что представляет собой этот дом. К примеру, каким он был — опрятным или неряшливым?

 — Мне показалось, что в нем довольно чисто.

 — Холодным или теплым?

 — Теплым.

 — Вы заметили какие-нибудь приметы комфорта — к примеру, центральное отопление?

 — Да, центральное отопление в доме я видел.

 — А электрические камины в спальнях?

 — Я побывал только в одной спальне.

 — Был ли в ней электрокамин?

 — Да, — с несчастным видом подтвердил сержант, наконец-то сообразив, куда дует ветер.

Сэр Эрнест рывком сбросил маску.

 — Вот именно! А вам известно, что масло, особенно смазка для огнестрельного оружия, чувствительно к воздействию тепла?

 — По маслам я не специалист.

 — Разве надо быть специалистом, чтобы знать, что в тепле смазка быстро высыхает?

 — Не могу сказать.

 — Вы сообщили нам, что видели револьвер только в ноябре. Как нам известно, мисс Норвуд была убита в сентябре. Вы готовы подтвердить под присягой, что смазка револьвера не высохла бы за целых два месяца в жарко натопленной комнате теплого дома?

 — Я не могу подтвердить под присягой то, что касается смазки, — выкрутился сержант как смог.

 — Но если бы не присяга, вы, видимо, смогли бы утверждать это?

 — Я просто высказал свое мнение.

 — Да. Правильно ли я понял, что вы, не располагая необходимым опытом и знаниями, высказали мнение, которое были не вправе высказывать, повторили его своему начальству не как мнение, а как установленный факт, и теперь считаете своим долгом отстаивать свое категорическое и беспочвенное заявление?

Сэру Эрнесту наконец-то удалось задеть сержанта за живое.

 — Это некрасиво с вашей стороны, — возмутился он.

 — И тем не менее я сказал правду, — парировал сэр Эрнест и сел, лучась улыбкой.

Мистер Бэрнс осторожно взялся за своего взволнованного свидетеля.

 — Не вдаваясь в технические и прочие ненужные подробности, справедливым ли будет утверждать, что ваша подготовка, не включавшая знакомства с особыми свойствами смазок, тем не менее позволила вам сразу определить, что из револьвера никогда не стреляли?

 — Правильно, — подтвердил сержант. Его отпустили, и он с явным облегчением покинул свидетельскую трибуну.

Несмотря на возмущение, с которым мистер Тодхантер слушал допрос (как этому человеку хватило совести выдавать за установленный факт ничем не подкрепленную догадку?), он не мог не посочувствовать свидетелю. К облегчению подсудимого, сэр Эрнест с удивительной ловкостью выпутался из затруднительной ситуации.

Но мистер Бэрнс еще не собирался сдаваться. Он пошуршал бумагами и взглянул на судебного пристава.

 — Пригласите мисс Джулию Фэри.

А это еще кто такая, мысленно изумился мистер Тодхантер. Ответ на свой вопрос он получил незамедлительно. Любопытная, сгорбленная пожилая особа в черном вползла на трибуну, как громадная улитка, и мышиным голоском принесла присягу.

Если верить представителям прессы, она дала следующие показания: