Суд идет

«Среди множества видов экспансии: военной, политической, экономической и даже идеологической, самой опасной и самой разрушительной является экспансия морали. Никакие военные силы, никакие богатства не могут так просто разрушить чужие общества, как экспансия враждебной морали, как развращение чужой нравственности, чужой религии и чужих моральных устоев. И особую опасность представляет экспансия самой омерзительной морали — морали сионизма, ибо она направлена не столько на разложение материальных основ цивилизованного мира, сколько на разложение его духовных и моральных ценностей. Мораль, не гнушающаяся лживостью и лицемерием, кровожадная в тех случаях, когда еврей достигает власти.

Еврейская оккупация оказалась настолько цепкой, настолько кровожадной, что по своим губительным для русского народа результатам неизмеримо превзошла последствия немецкой оккупации. О таком геноциде русских, когда теперь уже вымирает более двух миллионов в год, Гитлер и мечтать не мог. За последние пятнадцать лет прямо и косвенно уничтожено около 80 миллионов человек. 20 миллионов — прямые потери от сокращения населения, и 60 миллионов абортов за годы, вызванные невиданными моральными и материальными лишениями, ответственность за которые ложится исключительно на антинародное еврейское правительство. Терпеть и дальше эту шваль на своей шее не просто предосудительно, а преступно. Россию вполне вероятно, что в скором времени ожидают большие потрясения, и надо быть готовыми к ним. Бороться с сионистским засильем надо, используя и те приёмы, которые евреи успешно применяют уже не первое тысячелетие и которые не противоречат нашей русской нравственности. Клин, как известно, лучше всего и проще всего вышибается клином».

Островитяне прожили в гостеприимном доме Рауля три дня и, убедившись, что Фиделю становилось всё лучше и лучше, улетели домой.

Глава пятая

Фёдор Светов — человек решительный, теперь же, соединив достижения своих корабельных лабораторий с результатами островных учёных и получив в руки оружие, о создании которого не смеют помышлять самые смелые мужи науки, он всё чаще задавался мыслью: не выйти ли ему на связь с Белым Домом и не поговорить ли с самим президентом Америки? Сегодня за обедом у Драганы он поделился этим замыслом с друзьями. Борис и Павел, как и следовало ожидать, задумались, совета давать не торопились. Оба они опасались, как бы службы электронного слежения ЦРУ и Пентагона не обнаружили местонахождения отважного корреспондента. Их тревогу угадала Драгана:

— А служба электронного слежения Белого Дома не засечёт место вашего расположения? Там у них в подвалах, как я слышала, размещена новейшая аппаратура. Да если подключат ещё и ЦРУ, и Пентагон?

— Наша система запутает любого, кто попытается нас выследить. Теперь же, когда я взял на вооружение технологию Павла…

Он посмотрел на Неустроева:

— …я могу доставать любого противника на многие тысячи километров. А на днях нащупал способ, позволяющий мне не только обнаруживать врага, но и тут же его наказывать.

— Как наказывать? — спросила Драгана. — Научить его вашу песенку петь?