Суд над Иисусом

Римляне как правило не вмешивались в дела о еврейских религиозных преступлениях — их ничто в этих вопросах не касалось. Хотя бы потому, что весьма сильно разнились законы у евреев и Рима: например, по еврейскому закону смертной казнью каралось произнесение вслух подлинного, но тайного Имени Божьего (почему в «Истории о Йешу» героя и смогли легко и быстро приговорить к смертной казни) или, скажем, прелюбодение (знаменитая легенда о блуднице: «Кто из вас без греха»?). Но по римскому-то закону ни то, ни другое вообще не считалось преступлением! Поэтому невозможно представить — по Коэну — что Пилат приказал доставить Йешуа ночью, более того, уже на утро прокуратор назначил суд, т. е. он был внутренне уже подготовлен к допросу и даже к решению — и все из-за каких-то еврейских религиозных распрей…

Тут возникает новый вопрос: почему же трибун, если уж он получил приказ об аресте еврея, вместо того, чтоб доставить арестованного во внутреннюю римскую тюрьму (такие тюрьмы в городе имелись), передал его у дома первосвященника еврейской страже?

Ответ, по Коэну, может быть один: Синедрион сумел как-то уговорить римлян — отдать им Иисуса на эту одну ночь. До утра, до суда. Зачем?

По моему, М. Хейфеца, жизненному опыту, ответ может быть таким: сам Пилат был почему-то заинтересован, чтобы ночь, предшествующую суду, подсудимый подвергся предварительной обработке у самых авторитетных, «своих», евреев, входивших в состав Верховного суда и в то же время постоянно поддерживавшими контакты с римской оккупационной властью.

Далее «адвокат евреев» проверил версию ночного заседания великого Синедриона. И находит в описаниях евангелистов огромные противоречия — впрочем, не он был первым: как упоминалось выше, и «библеисты», и российские «научные атеисты» давно педалировали на этих картинках наше юношеское внимание. Но, собранные Коэном все вместе, в куче, эти противоречия действительно производят сильное впечатление.

а) Великий Синедрион «Семидесяти Одного» вообще не занимался по своему статуту уголовными делами: он считался законодательным органом, своего рода еврейской палатой лордов. Если же это был не Великий, а Малый Синедрион «Двадцати трех», то он, действительно, имел право разбирать уголовные дела, но:

б) ему запрещалось проводить судебные заседания вне особого зала (Тесаного Камня), расположенного в помещении самого Храма. Между тем, по свидетельству Евангелий, суд проходил в частном жилье — в доме первосвященника.

в) Разбирательство уголовных дел запрещалось суду вести ночью: его следовало начинать и закончить до захода солнца.

г) Разбирательство уголовных дел по закону никогда не производилось ни в праздник, ни в канун праздника.

д Подсудимый не мог быть осужден по собственному показанию, либо по признанию им совершения преступления.

е) По преступлениям, караемым смертью подсудимый мог быть осужден лишь по показаниям двух «законно квалифицированных», как выразился Х. Коэн, свидетелей.

ж) Более того: человек не мог быть признан виновным в караемом смертью преступлении, если два законно квалифицированных свидетеля не предупредили его заранее, до совершения преступления, о преступности его поступка и о мере наказания за него. «Незнание закона было хорошей защитой обвиняемому и верно служило ему до того, пока обратное правило не было твердо установлено», — замечает Коэн.

з) Караемое смертью богохульство заключалось только в произнесении вслух Священного Имени Бога. Эти Имя могло произноситься первосвященником и лишь один раз в году (в Йом ха-Кипурим, в Судный день) — и только в помещении Святая Святых Храма. Если Священное Имя преступником не было произнесено, то вменяемое ему обвинение в богохульстве не считалось действительным, что бы он помимо этого ни сказал.

Весь суд над Йешуа так, как он описан в Евангелиях, был несомненно противозаконным. Иисус был незаконно арестован, незаконно допрошен, суд проходил в незаконные сроки, и законое обвинение, поддержанное двумя свидетелями, никогда не было сформулировано. Обвиняемый был принужден незаконно свидетельствовать против себя и потому незаконно приговорен к смертной казни. То есть произошло типичное судебное убийство (случай, в принципе нередкий).

Конечно, если это была судебная комедия, исход которой был заранее предрешен, то зачем судьям Синедриона было бы утруждать себя соблюдением процедуральных тонкостей? Однако против этой гипотезы «адвокат евреев» нашел веский и фактически неопровержимый аргумент.

Как известно из Евангелий, судебное заседание началось со вполне законной процедуры — с предъявления Иисусу обвинения в намерении «разрушить Храм». Но далее…