Суд Проклятых

Сердце, сердце… Ты не бесконечно. Ты не можешь вместить в себя всю ненависть и всю любовь, всё моё сожаление и раскаяние, все мои страхи и порывы. Ты молчишь на мои вопросы, устав кричать внутри, захлёбываясь горячей кровью, истекая ею, как талым снегом в горячей ладони. Ты оставило попытки достучаться до меня, предупредить и остановить, ты окончательно разорвалось на кусочки, каждый из которых теперь несёт в себе всё то, что ты не смогло удержать целиком.

И теперь, стоя здесь, в этих беспощадных песках, ощущая твоё тихое биение, я вспоминаю о тех временах, когда ты говорило со мной, но я тебя не слушал.

Бедное ты моё сердце, что взяло на себя роль проданной, утопленной в крови и грязи души. Ты взяло ответственность на себя, желая спрятать, сохранить хотя бы кусочек бессмертной души человека, который не достоин был прожить и одну жизнь, а его наградили бессмертием. И памятью…

Обрекая на ежедневные воспоминания, услужливо предоставляя картины прошлого, мне подарили самое великое из желаний всего человечества — жизнь.

Но так и не рассказали, как жить, когда больше не видишь смысла, не знаешь, за что умирать, не представляешь, куда идти.

И теперь мне не протянут руки, не подставят плеча, не бросят верёвку и не пойдут за мной, ибо я стал никем. Последним, кто может решать, но лишь тогда, когда моё решение уже ничего не изменит.

Я прихожу рядом со смертью и жизнью. Стоя между ними, как натянутая струна, что звенит на ветру.

И теперь я знаю, что отличало меня от капитана Моргана. За ним шли из любви и дружбы, а за мной — лишь по приказу.

И я приказываю себе жить, и помнить, и идти. Без веры, что смогу исправить, но с надеждой, что смогу попытаться.

Если мне поверят. Если услышат. Если рискнут.

И если за мной вернётся однажды хотя бы один человек, просто так, просто из личных побуждений, от чувства долга или желания найти меня, если это случится, я буду знать, что начало пути положено.

И буду знать, что это только начало…

Глава 1. Ни любви, ни жизни

Ты чувствуешь озон — это коронный разряд

Держи его крепче.

Как мотыльки на свече, на нем секунды сгорят —

Те, что остались до встречи…

Олег Медведев — Марш континентальных электриков

1.1. Ни любви, ни жизни

XXIII век

«Я вас ненавижу, ненавижу, ненавижу!»

Эта мысль крутилась по кругу в голове, не желая уступать место каким-либо другим мыслям или образам. Внутренний крик достигал своего крещендо, обрывался и снова начинал терзать душу изнутри, острыми щипцами срывая робкий покой, начинавший теплиться после спада напряжения.

Он не знал, сколько ещё выдержит. Чёртова канитель последних событий, отрешённость от происходящего, вывернутые наизнанку мысли и желания. Его будто выпотрошили, высыпав на песок все внутренности, оказавшиеся на проверку только осколками разноцветного витража.

«Зачем вы это сделали со мной? Что вам от меня нужно? Что, что, чего вы хотите?!»

Временная смена вектора не принесла желаемого облегчения, и разум снова возопил о ненависти. Настолько жгучей и невыносимой в своём бессилии что-либо изменить, что он стиснул зубы. Последний раз такое случалось очень давно.

Кажется, в первый раз, когда его серьёзно ранили, и он увидел свою кровь, текущую между пальцами из рваной раны на животе. Единственное, что тогда спасло его от паники, было острым страхом увидеть выпавшие прямо в руки собственные потроха. Автохирург починил тело, но он лично заявил о желании оставить на животе тонкий изогнутый шрам. Как напоминание о пережитом, о собственном малодушии, о страхе и о своей уязвимости.

Он был смертным, и никогда не следовало забывать об этом. Даже тогда, когда ему выпало стать ненадолго богом, он, как показала дальнейшая практика, оставался смертным.

Сейчас спасения не было. Звёздная пыль, или проклятый, ненавистный песок, кружили повсюду облаком, не давая возможности что-либо рассмотреть дальше вытянутой руки.

«Кто ты, кто ты такой теперь? — новая мысль немного остудила разум, но продолжала нагревать истрёпанные нервы. — Кто ты такой? Как твоё имя?»

Ничего. Никакого ответа, никаких звуков. Только мерцающая пыль вокруг и звенящая тишина, от которой мысленные вопросы, казалось, звучали надрывно и оглушительно громогласно.

«Что у тебя есть, кому ты нужен, кто ты такой? Ты, дрейфующий в тканях живого существа по имени Вселенная? Кто ты, мелкая песчинка, решившая сломать привычный уклад жизни своего бога, всех богов, самой ткани пространства? Как твоё имя?»

Он понял, что уже не желает думать о ненависти. Теперь ему стало интересно размышлять о себе.

«Имя… я обязан вспомнить своё имя, — думал он, вглядываясь в осколки, разноцветным облаком роившиеся рядом с ним. — Здесь должен быть ответ».