Суд Рейнмена

… – Он оказался намного хитрее, чем я предполагала, – заключила Синдия. – у нас были кое-какие наработки, появились следы, но он обрубил все нити и выскользнул из-под носа, а вчера я получила от него письмо по электронной почте. Он писал, что учёл свои прошлые просчёты и стал вдвойне осторожнее и не собирается прекращать войну. Он не остановится. Пока на улицах звучит матерщина, и шпана, маргиналы и наркоманы творят что хотят, он будет убивать. Раз законодательная власть не может обуздать их, он сказал, что будет работать за них. Он профессионал, он умеет становиться невидимкой, появляться из ниоткуда и исчезать без следа даже среди белого дня в людном месте. Человек, которого он наметил себе в жертву, до последнего момента не догадывается об опасности. Он не раз доказал нам своё мастерство. Так было в Ялте, когда он убил Молоткова, так было когда он расправился с другой жертвой на глазах у сотрудника ГУВД, так было, когда он совершил убийство у кинотеатра и сбежал от моей помощницы, опытного оперативного работника и троекратного чемпиона по кунг-фу. Он ушёл незамеченным с Изумрудного пляжа, он легко справился на днях с тремя бывшими уголовниками. И, хотя мне нелегко расписываться в этом, но мы ничего на него не имеем, даже описания внешности. И его жертвой может стать кто угодно, вспомните убийство на Большой Приморской. Амалия Вурсовская не была маргиналкой или юной наркоманкой. Преуспевающая деловая женщина, которая не сумела выбирать выражения в разговоре с бывшим сожителем и была убита. Мечислав Молотков был ведущим популярной передачи на музыкальном канале и был убит. А кем окажется следующая жертва? Мы только подбираем за ним трупы и нарываемся на обвинения в СМИ в нашей несостоятельности. Чтобы он перестал убивать, на улицах должен прекратиться беспорядок. А мы его вряд ли сможем остановить.

– То есть, от меня требуется принять меры по контролю над общественным порядком, – уточнил Лученков, постукивая ложечкой о край чашки. – Да, это наша больная тема. В последние полтора года, после выборов, я был занят другими проблемами, которых накопилось столько, что времени на криминогенную ситуацию в Регионе не оставалось. Если бы вы знали, какое противостояние я всё время встречаю, когда пытаюсь сделать что-то важное для Региона. После выборов КППР потеряла позиции, но пытается его вернуть ценой придирок ко мне. И к ним присоединяются мои конкуренты от промышленных кругов, которые старались продвинуть своего кандидата. Притеснение прав рядового населения, тенденция действовать в своих интересах, злоупотребление своими полномочиями – далеко не полный перечень обвинений, предъявляемых мне в «Причерноморской правде» и «Коммунисте Региона». Пока это не стоило кому-то жизни, я старался не давать оппозиции лишнего повода поливать меня помоями, но когда из-за моей лояльности гибнут люди, я могу пренебречь газетными злопыханиями. Я помогу вам остановить убийцу. Я знаю, что должен сделать, и жалею, что не сделал этого раньше.

– Спасибо, Павел Владимирович! – Синдия почувствовала, как у неё словно гора с плеч свалилась. – Я надеюсь, что хоть это его остановит.

Лученков улыбнулся ей в ответ:

– А вы настоящая дочь Аркадия! Знаете свою цель и уверенно к ней шагаете. И не боитесь говорить без умолчаний и иносказаний. Надо иметь большое мужество, чтобы быть такой откровенной.

Павел Владимирович знал, что говорил. Его московский друг, Михаил Шестопалов, был хорошо знаком с Аркадием Соболевским, ещё с 70-х годов, когда был молодым энергичным и хватким директором магазина, а Аркадий Константинович тогда уже успел стать «лицом политического обозрения», одним из немногих, кому прощалось лёгкое «инакомыслие» в прямом эфире. Шестопалов и Соболевские дружили семьями; к их компании присоединился и друг Михаила, юрист-правозащитник Павел Лученков. После перестройки Аркадий Соболевский стал ведущим аналитической передачи, Михаил успешно атаковал вершины бизнеса, а Павел Лученков избрал себе политическую карьеру. Но старая дружба не прекратилась, хотя Шестопалов и Лученков были на 10 лет моложе Соболевского. Михаил очень помог Синдии привести на скамью подсудимых Ларри Корвина и его наёмников, а Павел Лученков устроил дочь покойного друга в прокуратуру Причерноморска, когда Синдия решила уехать из столицы. И теперь Синдия снова обратилась к другу отца, в надежде, что он сможет снова ей помочь.

– Тяжело быть бессильной перед убийцей, – сказала она.

Лученков внимательно посмотрел на неё:

– Я сразу понял, что тут не только рабочие моменты. Видно, что вас это беспокоит не только как старшего следователя.

Синдия почувствовала, что краснеет. Это было то, чего она не могла в себе контролировать. Она могла рассмеяться некстати, а когда смущалась, её щёки заливал ярко-розовый румянец. Это сразу замечали те, кто хорошо её знал, ведь обычно Синдия имели ровный светлый цвет лица. И сейчас на мгновение ей показалось, что Павел Лученков, который знает её столько лет, может догадаться, что для неё дело Рейнмена и что для неё значит тот, кто оказался убийцей.