Суд Рейнмена

Теперь она должна была уже без отлагательств проверить «Ниву» Михаила Олеговича. Хватит от-кладывать, дальше уже некуда. Но как ей не хотелось, чтобы убийцей оказался прокурор! Она вспомнила приветливую улыбку Жени, смущённый вид Михаила, когда он принимал подарок, бережно, обеими ру-ками, как Женя и Михаил ожидают рождения своего первенца. Синдия снова вспомнила пикник в Цве-точном, залитую солнцем лужайку, Михаила, склонявшегося над мангалом, оживлённую Женю, её милых интеллигентных родителей, Ричи, носящегося по лужайке и выпрашивающего угощение. Как было весе-ло за обедом, каким уютным выглядел белый особнячок с синей крышей! Такая счастливая, спокойная и радостная жизнь! Просто невозможно представить, как можно ворваться в этот светлый радостный мир таким ужасным образом. Женя и Михаил так радостно приняли её в гостях, так искренне благодарили её за приезд и за подарки, а она в ответ будет выискивать улики против Михаила. Это похоже на предатель-ство. Это и есть предательство. Да, сыщикам-любителям, героям современных детективных романов, го-раздо легче. Они не обязаны доводить расследование до логического завершения и передавать преступ-ника суду, если могут понять его и оправдать его действия. А она такого права не имеет. Она – следова-тель, и должна расследовать, а не сочувствовать. Недаром Фемиду всегда изображают с завязанными гла-зами и мечом. Правосудию нет дела до чувств человека, оно только карает по статьям УК…

Синдия подвинула к себе телефон и набрала номер кабинета Антона в ГУВД.

– Платов слушает! – рявкнула трубка.

– Антон, это Соболевская. Я читала письмо Рейнмена. Вы имели в виду его?

– Уж конечно не письмо Юльки – Симпатюльки, которой разбил сердечко горячо любимый Зайчу-ган! – фыркнул капитан Платов. – Ну как, интересно?

– А псевдоним – ещё интереснее.

– Мне тоже! – в трубке раздался шорох и щелчок зажигалки. – Как вам показалось: это наш вечер-ний попрыгунчик подал голос, или просто какой-то придурок прикалывается?

– В том-то и дело, что этот придурок явно в курсе дел ГУВД или прокуратуры.

– В смысле?

– В смысле, он подписался: «Рейнмен», «человек дождя». А мы его так называли только в рабочих беседах, в прессе это прозвище не проходило.

– Вы думаете, «человек дождя» – это кто-то из прокуратуры или из нашего Управления? – после затянувшейся паузы спросил Антон.

– Получается, что, скорее всего, да.

– Во ёлка – палка – блин!

– Но это ещё надо проверить. Надо вступить с ним в дискуссию, заставить его выдать себя, действи-тельно ли он – тот, кого мы ищем.

– Вы предлагаете написать в «Мозаику» ответ на его письмо? – уточнил капитан. – И с какой по-зиции предлагаете с ним беседовать?

– С разных позиций. Одно письмо должно выражать категорическое несогласие, второе – интелли-гентную дискуссию, а третье – восторженное одобрение его позиций.

– И какое письмо должен написать я? – поинтересовался Антон.

– Выбирайте сами и придумайте псевдоним.

– Плюшевый Зайчик с розовым бантиком сойдёт? – Антон засопел в трубку, еле сдерживая хохот.

– Ужасно, – Синдия тоже рассмеялась.

– Я согласен. Но в «Мозаике» только такие дебильные ники и проходят. Ладно, я подумаю.

К концу рабочего дня было решено, что Синдия, Иветта и Антон напишут в «Мозаику» три письма для Рейнмена. Синдия собиралась дискутировать с предполагаемым «человеком дождя». Иветта решила восторженно согласиться вступить в борьбу за демократию. Антон должен был опровергать позиции Рейнмена. Были предложены псевдонимы: Синдия – Мисс Америка, Иветта – Чёрная Молния, Антон – Одинокий Голубь. Письма было решено составить вечером дома, а наутро обсудить их сообща и ото-слать в «Мозаику».

«Прочитала я номер 22 «Мозаики, и под впечатлением письма Рейнмена взялась за ручку.

Хорошо, что ты предупредил, Рейнмен, что несогласные письма читать не будешь, поэтому спорить с тобой я не буду. А задать несколько вопросов можно?

В общем, скажу для начала, где-то ты прав, всех уже достали те, кого ты припечатал «сорняками». Но что ты имеешь в виду, когда говоришь про «любые средства искоренения»? Ты действительно готов идти на всё, вплоть до нарушения закона?

Только не подумай, что я защищаю шпану. Я полностью разделяю твоё отношение к ним, но дело в том, что за их убийство, если ты реально на всё готов, закон будет тебя преследовать так же, как за убий-ство нормальных людей.