Суд Рейнмена

– Он до десяти лет был самым маленьким в своём классе. А с десяти лет вдруг стал расти с невиданной скоростью. Уже в двенадцать лет у него было метр семьдесят, в пятнадцать – метр девяносто, а к семнадцати годам – два десять, и к счастью на этом он остановился. А с девятого класса он начал заниматься борьбой и бодибилдингом и за два года оброс мускулами как культурист. Кошмар, приходилось то и дело покупать ему новую одежду: он из всего вырастал, не успев сносить. И сочинять начал с детства. Я читала его детские рассказы и думала: и откуда у мальчика такая фантазия? Я думала, это у него с возрастом пройдёт, хотела, чтобы он по моим стопам стал журналистом, а он на третьем курсе немного поработал и бросил, говорит: не моё, по заказу кропать не получается. А меня беспокоило то, что его отец, мой муж, тоже не мог сочинять по заказу, по велению сердца писал стишки, всюду с ними тыкался, но только деньги зря тратил. Вот я и хотела Пашу от этого удержать, думала, сейчас литературой не прокормишься. А он снова по-своему поступил, и теперь звезда детективов. То-то его куратор из литературного объединения теперь локти кусает!

Ирина Андреевна прервалась, чтобы налить себе и Синдии по стакану лимонада и продолжала:

– Паша с восемнадцати лет ходил на заседания литературного объединения, носил туда свои сочинения, надеялся опубликовать их в молодёжном альманахе, а его всё заворачивали. Один из ведущих кураторов постоянно его рассказы разносил вдребезги при всей студии, хамски так, с насмешками, с наездами. Паша с заседаний приходил, на него страшно смотреть было. Придёт – лица нет, только глаза горят, мечутся, как в лихорадке, руки дрожат, целый день потом ни с кем не разговаривает, есть почти не может, потом отходит. Он самолюбивый, обидчивый, иногда на невинное замечание реагирует как на ожог, а этот солдафон от литературы никакого понятия о чувстве такта не имел, просто с грязью смешивал ребят. Паша даже подумывал несколько раз в морду ему заехать. Сколько их из-за него писать бросили, а Паша четыре года ходил с рассказами.

– А что куратору не нравилось? По-моему, Павел очень хорошо пишет.

– Господи, да этот мужик просто дурак! Сам не знает, что ему не нравится. Говорит: сюжета нет, слог сырой, язык убогий, героя не видно, читайте лучше Монтеня, в общем, заладил одно и то же, как долдон, всем один и тот же текст выдавал. Такое впечатление, что он вообще в рассказы не вникал, а просто нравилось ему над молодёжью издеваться.

– Кропал стишки – увы, напрасный труд;

Создал роман – не преуспел опять;

И сослан был за то… в литинститут,

Чтоб мастерству там юных обучать, – процитировала Синдия четверостишие Юлии Друниной.

– Да, это как специально про него. Сам он как литератор – ноль без палочки, ни одного путного рассказа не могу припомнить, но всем в Региональном союзе писателей кум и сват, вот ему хорошие рецензии под коньячок с тёплой беседой и сочиняли. Только Пашу он не сломал. Он его первый детектив размазал, а Паша отправил рукопись в Москву и сказал мне: здесь я всё равно через этого дурака не перепрыгну, все публикации молодёжного творчества в Регионе идут через него, так что попробую другие пути. И представьте себе, издательство приняло рукопись! Когда Паша принёс на заседание авторский экземпляр, куратор даже заикаться стал и с тех пор спеси в нём поубавилось. Паша его хорошо щёлкнул в лоб! – женщина негромко рассмеялась. – Видите, какой у меня сын? Решил доказать, что он не дурак и не бездарь, костьми готов был лечь, чтобы этого болвана на место поставить, и доказал. И мне тоже. Я сама, пока из Москвы положительный ответ не пришёл, думала: это Паша так развлекается с тетрадями, время убивает. А когда его стали в столице издавать, я в него поверила. А Арина в нём никогда не сомневалась. Даже не знаю, как она проявится, если кто-то её зацепит так же, как Пашу!

По профессиональной привычке Синдия анализировала то, что рассказывала ей Ирина Андреевна. Непохоже было, чтобы собеседница слепо расхваливала знаменитого сына. И на лицемерку, поющую Павлу дифирамбы за то, что он содержит их с Ариной она тоже не походила. Синдия видела перед собой умную рассудительную женщину, мать, которая стремится лучше знать и понимать своих детей, не умаляет их успехи, но и не расхваливает без повода. Павлу и Арине очень повезло с матерью.

– Заходите как-нибудь на чашку чая, – пригласила Ирина Андреевна. – Поболтаем, посплетничаем, – она улыбнулась и протянула Синдии визитную карточку: «Львова Ирина Андреевна. Главный редактор газеты «Будни Причерноморска», адрес редакции: ул. Сталинградская, д. 3»; рабочий телефон, факс, электронный адрес редакции.

– Непременно воспользуюсь вашим приглашением. Вы тоже заходите как-нибудь ко мне с Ариной. Я, кстати, недавно подписалась на вашу газету.

– Ну и как? Не очень занудно?

– Интересно. Мне нравится, что кроме городских новостей газета даёт ещё обзор событий в мире.