Суд времени. Выпуски № 01-11

Кудюкина: Извините, я все-таки договорю.

Кургинян: Скажите, пожалуйста, если…

Сванидзе: Сергей Ервандович, прошу прощения, договорить фразу…

Кургинян: Простите, ради бога.

Кудюкина: Сплошная коллективизация обрушилась действительно как снег на голову. А вот эта статья «Головокружение от успехов» это в очередной раз правительство попыталось переложить свои просчеты…

Кургинян: Это всегда.

Кудюкина: …и свою политику на местные власти.

Кургинян: Согласен с вами. Согласен. Это политическое маневрирование, политическим маневрированием занимаются все.

Кудюкина: Это была обычная совершенно практика.

Кургинян: Скажите, пожалуйста, приобретения есть? Времени осталось 5 секунд. Да или нет?

Кудюкина: Нет, потому что все, что было произведено в коллективизацию, это было использовано крайне неэффективно.

Кургинян: Итак, вы считаете, что приобретений нет вообще.

Кудюкина: Нет.

Сванидзе: Спасибо.

Кургинян: Спасибо.

Сванидзе: Сергей Ервандович, сторона защиты, ваш свидетель, ваш вопрос.

Кургинян: Я прошу сейчас, если можно, чтобы оба мои свидетеля поделили между собой время и сказали мне как человеку, просто как человеку, который хочет понять. Люди, которые, в частности связаны с крестьянской средой или изучали ее, скажите, приобретения были? Я хочу знать, за что погибли миллионы людей? Они погибли — это все равно страшно, что они погибли, но они погибли с каким-то смыслом, или нет? Мы тоже это обсуждаем. Только это. А ужасание этому меня раздирает не меньше, чем моих оппонентов. Скажите, пожалуйста, как вы считаете?

В.Староверов, главный научный сотрудник Института социально-политических исследований РАН, доктор философских наук: Позвольте мне сказать.

Кургинян: Да.

Староверов: Ну, насчет миллионов людей, погибших из-за коллективизации, это пусть авторы таких утверждений берут на свою совесть.

Кургинян: Ваши цифры?

Староверов: Моя цифра, если говорить о погибших за раскулачивание и коллективизацию, то речь идет о нескольких сотнях тысяч.

Кургинян: Это все равно ужасно. Это все равно ужасно.

Староверов: Вы правы.

Млечин: Ерунда, это нестрашно, несколько сотен тысяч — это не страшно.

Кургинян: Это его цифры, мы не оспаривали ваши. Мы ни слова не сказали…

Млечин: Я соглашаюсь…

Сванидзе: Леонид Михайлович, вы будете задавать вопросы.

Кургинян: Выкрик с места, выкрик с места. Теперь скажите, пожалуйста,

Староверов: На две части разделите вопрос.

Кургинян: Да. Теперь второе — приобретения. С вашей стороны, были приобретения или нет? Или эти люди, если 100 человек это все равно ужасно, но даже если они погибли не напрасно — это ужасно, но были ли приобретения?

Староверов: Приобретения были.

Кургинян: Какие?

Староверов: За пять лет покончено было с обстановкой, которая грозила голодом, при нормальных условиях производства. Голод 33–34 года был вызнан последней, сильной засухой и еще неспособностью агротехники воспрепятствовать.

Кургинян: Как вы относитесь к вот этим вот цифрам, которые мы вывели?

Объемы физического роста, объемы физического валового производства промышленности за 28–37 гг.