Суд времени. Выпуски № 01-11

Материалы по делу.

Из письма Николая II министру внутренних дел Николаю Маклакову: «С теми мыслями, которые Вы желаете высказать в Думе, я вполне согласен. Это именно то, что им давно следовало услышать от имени моего правительства… Если же поднимется буря, и боевые настроения перекинутся за стены Таврического дворца, — тогда нужно привести предполагаемые Вами меры в исполнение: роспуск думы и объявление Питера и Москвы на положении чрезвычайной охраны. Переговорите с председательствующим в Совете Министров об изготовлении и высылке мне указов относительно обеих мер».

Млечин:Это означает, что он не собирался уходить. Теперь доказательство № 9.

Сванидзе:Прошу вас, следующее доказательство защиты.

Материалы по делу.

Из воспоминаний Василия Шульгина: «Великий князь встал. Все поднялись. „Я хочу подумать полчаса“… Великий Князь вышел в соседнюю комнату… Великий Князь вошел… Это было 12 часов дня… Мы поняли, что настала минута. Он сказал: „При этих условиях я не могу принять Престола, потому что…“ Он не договорил, потому что… заплакал». Из книги «Дни. Белград. 1925»

Млечин:Благодарю вас. Эти доказательства свидетельствуют о том, какой трагической и сложной была эта минута, которая в учебниках истории одной строчкой поминается. Могу ли я допросить свидетеля Станислава Владимировича Думина?

Сванидзе:Прошу Вас.

Млечин:Я благодарю Вас. Будьте добры. Давайте мы с Вами разберемся в этой истории с отречением. Как Вы полагаете, почему он все-таки отрекся? Ведь он отрекся. Он отказался от власти над огромным государством, дарованной ему от предков.

Станислав Думин, ведущий научный сотрудник Государственного Исторического музея:Вы знаете, для великих князей, для членов императорской фамилии, для государя, естественно, отречение было возможно, но отречение было возможно при определенных обстоятельствах. Государь, наверное, имел право отречься за себя, но не за сына. И отрекаясь, принимая это решение под влиянием, конечно, внешних обстоятельств, тем не менее, принимал он его по глубокому внутреннему убеждению в том, что это будет на благо России. Он мог ошибаться в результате.

Млечин:Он сознательно отказался от своей власти ради блага России.

Думин:Он сознательно отказался от своей власти ради блага России, ради победы России в войне. Адресован этот манифест не Государственной Думе, а начальнику штаба, то есть человеку, который должен обеспечивать преемственность в военном деле. Назначение нового главнокомандующего и назначение преемника, назначение председателя правительства, о котором правильно было сказано: «Могли подчиниться верные государю люди». Это свидетельствует о том, что он хочет обеспечить законный переход власти.

Млечин:Как Вы полагаете?.. Он отказался за сына. Вы говорите, что не по закону, но разве мог он оставить сыну, больному, и смертельно больному, трон?

Думин:Вы знаете, тут есть разные точки зрения. Я считаю, что, может быть, это была техническая ошибка, потому что сын, в отличие от его брата, не мог заблокировать престолонаследие. Провозглашенный императором, он был бы императором, пока бы его не убили. Не было возможности заставить его подписать отречение от престола до совершеннолетия. Появление великого князя Михаила Александровича, который не совсем имел право на престол и который видел ситуацию измены, и то, что государь написал в дневнике: «Измена, трусость и обман!»… Не решился взять власть не по личному опасению за свою судьбу, хотя был вариант уехать в Москву, поднять войска, а опять из тех же самых соображений: невозможность погрузить Россию в пучину гражданской войны. Да, мы не избежали этой гражданской войны. Да, через год она произошла. Но все-таки был год, и преемники Николая II…

Млечин:И в этом нет их вины.

Думин:Да. И преемники Николая II несут ответственность за то, что произошло, потому что люди, пришедшие к власти, в свое время говорили…

Сванидзе:Время завершилось. Пожалуйста, завершайте.