Суд времени. Выпуски № 01-11

Млечин:Благодарю Вас. Правильно ли я Вас понимаю, что Хрущев дал возможность постепенно, не полностью, но восторжествовать справедливости в отношении человека, которого расстреляли за то, что он не совершал?

Минаков:Я думаю, что Хрущев дал возможность нам сейчас подойти и сейчас двигаться к пониманию объективному того, кто был Тухачевский. Что он не был белым и пушистым, но что он не был грязным и мерзким.

Млечин:Что он не был тем, за что его расстреляли.

Минаков:Именно в этом плане.

Млечин:Александр Иванович, можно ли я Вас спрошу. Скажите, а вот то, что Вы прочитали материалы комиссии по реабилитации, из которых следовало, что Тухачевский не был шпионом немецким, а в этом его обвиняли и расстреляли, Вы остались при своем мнении, что он был негодяй и преступник и надо было его расстрелять?

Колпакиди:Любой здравомыслящий человек, если прочитает эти мемуары, поймет…

Млечин:Извините, Вы читали материалы комиссии по реабилитации.

Колпакиди:Да.

Млечин:В которых написано, что обвинения… Вы читали обвинительное заключение, следственное дело?

Колпакиди:В заговоре он сознался. Он отрицал…

Млечин:Ответьте, Вы читали обвинительное заключение?

Колпакиди:Да.

Млечин:Там его обвиняют, что он немецкий шпион. А потом Вы прочитали материалы комиссии по реабилитации, из которых следует неопровержимо, что он не был немецким шпионом. Вы всё равно считаете, что его надо было расстрелять?

Колпакиди:Я понимаю, к чему Вы ведете. Это такой хитрый прием.

Млечин:Можно попросить Вас ответить. Вы всё равно считаете, что его надо было расстрелять?

Колпакиди:Конечно, надо. Потому что он в заговоре-то признался. Он отрицал, что он шпион. А он и не был шпионом. Но он был заговорщиком. Заговорщиков в армии расстреливают.

Млечин:Благодарю Вас.

Сванидзе:Спасибо. Понял вопрос и понял ответ.

Млечин:Ваша честь, я бы отвел бы такого свидетеля, который считает возможным расстрел невинного человека. Благодарю Вас.

Колпакиди:Заговорщик — не невинный человек.

Сванидзе:Мы объявляем небольшой перерыв, после чего мы продолжаем процесс.

Сванидзе:В эфире Суд Времени. Возвращаемся в зал заседаний. В этой части слушаний прошу стороны ответить на следующий вопрос: эпоха перестройки — это время расширения информации по делу Тухачевского или это время активизации мифотворчества?

Слово предоставляю стороне обвинения. Прошу, Сергей Ервандович.

Кургинян:Никоим образом никогда я лично не буду говорить о том, что Хрущев не открыл какие-то архивы и не восстановил честное имя многих людей.

Сванидзе:Мы уже не о Хрущеве, Сергей Ервандович.

Кургинян:То же самое о перестройке. Никоим образом я не могу сказать, что некоторые документы или некоторые массивы информации не были выплеснуты наружу и это не является правдой. Чем больше возникает документов, больше каких-то аспектов возникает новых, тем лучше. В этом смысле, слава Хрущеву и слава перестройке постольку, поскольку она открывала новые документы.

Но! Беда-то вся заключается в том, всё это происходило по принципу неравномерной подачи информации. Или, как говорят в таких случаях, «фильтрации базара». Что-то говорится, причем активно, бездоказательно, очень настойчиво, а что-то утаивается.

Вот когда одно говорится, а другое утаивается, то в сознании возникает не правда, а ложный миф. Сначала это был миф о белом и пушистом. Но миф о белом и пушистом эпохи Хрущева, что вовсе не отменяет для меня заслуг Хрущева по реабилитации людей. Его вина — в создании этих мифов.

Но эти мифы действовали, пока был Ленин. Что сделала перестройка? Перестройка, с одной стороны, повторила очень насыщено и активно всё то, что говорили до этого, и одновременно с этим она демонтировала образ Ленина. Т. е. полностью уничтожила какую-либо логику в происходящем. Поехала крыша, и сквозь эту поехавшую у людей крышу начала фильтроваться и просачиваться в сознание та информация, которую давно изготовляли белые, причем в самом радикальном, ненавидящем всё виде. В этом смысле она оказалась ядом для сознания. Не восстановлением исторической истины. Как говорил маркиз де Поза Филиппу Второму: «Сир, дайте человеку свободу мысли!» Очередным порабощением этой мысли, созданием новых мифов, о которых теперь приходится освобождать общество.

Повторяю: государство это средство, с помощью которого народ длит и развивает своё историческое предназначение. Если нет истории во всей её сложности, то нет государства и нет народа, который может твердо стоять на ногах.

В этом смысле перестройка создала ещё больший вред с точки зрения образов. Это не значит, что она не открыла кусков правды.

Сванидзе:Ещё больший вред чем что?

Кургинян:Хрущев извратил в одну сторону. Перестройка это добавила и нас увели с магистральной дороги разума.

Сванидзе:Я правильно Вас понимаю, что нам нужно возвращаться к истокам, т. е. к Ленину?