Суд времени. Выпуски № 12-22

Кургинян:Действительно сакральными смыслами был коммунизм. Когда программа коммунизма была принята в определенном виде, она, действительно, превратилась в гуляш. И в этом была заложена огромная мина замедленного действия, как мне кажется.

Есть второе доказательство, если можно, № 36, пожалуйста.

Материалы по делу.

Из высказываний Вячеслава Молотова о Никите Хрущеве: «У Хрущева была социальная почва более крепкая, потому что мещанство везде было. А он на мещан ориентировался, не интересуясь идеями. Как одно с другим слепить. А идеями построения коммунизма он не интересовался». (16.07.1973)

«Хрущев сыграл на обывателе, на мещанине — побольше товаров, похуже, да подешевле! Домов настроили с низкими потолками, скопировали за границей у капиталистов, но те-то заинтересованы лишь бы как-нибудь впихнуть побольше рабочих!» (28.07.1971)

Феликс Чуев «Полудержавный властелин», М., 2000 г.

Кургинян:Вот что-то есть в этом. Вот не понимаю, вот говорит это обиженный, естественно, и человек в определенном возрасте — а что-то прорывается. Но, конечно, точнее всего сформулировал Фромм. И здесь как бы я бы хотел, чтобы Юрий Емельянов и Ксения Мяло сказали мне, в чем же результаты. Может быть, дадим сначала леди?

Мяло:Дело в том, что доклад, он не решил, то есть главной он сделал не ту задачу, которая действительно стояла перед страной, даже чисто вот конкретная: люди репрессированные, которые должны выйти, с которых должны быть сняты, если они были ложными, обвинения. А он далеко вышел за эти пределы. Это было, действительно, некое суждение о Сталине, суждение, политическая оценка, причем сделанная грубо, чудовищно грубо, экстенсивно, хапком, рывком. Оценка еще не была, вообще, связана с историей Великой Отечественной войны, еще не выступили полководцы и так далее. Как короткие реплики какие-то, выдернутые, вне всякой связи, то есть это, конечно, была идеология, предложенная обществу. И в чем же была суть этой идеологии? Что были забыты ленинские истоки — вот что предложил Хрущев. Но должен был быть сформулирован внятный, честный, вполне имеющий прочную базу в отечественной культуре подход к подобным вопросам. Вместо этого была предложена фальшивка, вместо одного мифа был предложен другой — о Ленине, ленинских истоках, какой-то чистой законности, о незапятнанной ленинской гвардии, что, конечно, причем с большими передержками, — я могла бы просто указать в тексте доклада, где там даты просто не сходятся — до того было сделано неопрятно и грубо. Но это, извините меня, стиль Никиты Сергеевича, я не знаю, писал ли он его сам. Второе, конечно, — добивание деревни, русского Нечерноземья, российского — это полная абсолютная вина Хрущева. Целина, оторвавшая чудовищные средства от территорий оккупированных, разоренных войной…

Сванидзе:Ксения Григорьевна время, время.

Мяло:…обезлюдевших. И третье — это полный, конечно, разрыв России с кругом — или России, или Советского Союза — ну нашей страны, какие бы имена она ни носила, — с тем кругом идей, которые принято называть левыми, которые у нас, так или иначе, связаны с советской эпохой, получили воплощение, и в этом смысле это воплощение было признано в мире, которые, уверяю Вас, не ушли в прошлое, и сейчас становятся востребованы, и будут востребованы еще больше в связи с тем, как меняется историческая ситуация в мире. И Россия сейчас, наша страна, оказалась безъязыкой, безъязыкой — она должна начинать все сначала.

Сванидзе:Спасибо. Спасибо, Ксения Григорьевна. Прошу Вас, Леонид Михайлович. Ваш вопрос…

Кургинян:Я бы хотел передать 30 секунд Емельянову от своего последнего слова.

Сванидзе:Больше 30 секунд я не дам.

Кургинян:Да, пожалуйста. 30 секунд.

Емельянов:Здесь уже много было сказано о разрушительных последствиях действий Никиты Сергеевича и в экономике, и в социальной области, в образовании, в идейной ориентации людей. Но главное — было потеряно доверие, доверие к власти. Потому что бесконечные обещания Никиты Сергеевича в 2–3 года решить то одну проблему, то другую, то построить коммунизм — все это подорвало доверие людей. Первое.

Сванидзе:И сразу второе. И всё. Времени уже… время Ваше истекло.

Емельянов:Ну, маленькое третье?

Сванидзе:Нет. Пожалуйста, ограничьтесь. Времени нет, я не могу.