Суд времени. Выпуски № 23-34

По-моему, Василий Витальевич Шульгин вспоминал после награждения императором Георгием: «Кино. Темно. И вдруг показывают документальную хронику: государь идет с крестом. Шепот: царь, батюшка с Георгием, царица-матушка с Григорием». Вот все это понимали — разруха, дискредитация. Еще были совершенно пошлые, удивительно гадкие вещи. Листовки изображали Вильгельма II, измеряющего линейкой снаряд, ну, и соответственно, далее можно додумать, что там было еще. И он пишет: «Офицеры смеялись. Разруха полная!». Даже левый Лемке пишет: «Разруха полная!». Вот эта дискредитация самодержавного принципа…

Сванидзе:Так это имело место?

Фирсов:…понималась этими и не только этими женщинами. Именно стремление, желание остановить дискредитацию…

Сванидзе:Женщины стояли у самого престола. Они были как никто заинтересованы, поэтому я задаю Вам этот вопрос.

Фирсов:Конечно. Дело в том, что в этой ситуации Распутин уже перестает быть личностью, он становится неким фантомом, неким символом. И убийство его, которое — как потом многие адекватные современники поняли — было бессмысленным, не решило их проблемы.

Сванидзе:Спасибо.

Сванидзе:Вопрос сторонам: повлияло ли убийство Распутина на политические процессы в России?

Сторона обвинения. Сергей Ервандович, прошу. Вам слово.

Кургинян:Вот когда политическая система держится, можно отступить и нанести удар, можно довести войну до конца. Когда политическая система держится. А тут рухнула политическая система, и это стало непоправимой катастрофой. Но главное не только это. Самое интересное здесь, что смерть Распутина сыграла еще худшую роль, чем сам Распутин. Распутин, как мы уже все договорились, сыграл ужасную роль, но еще более ужасную роль сыграла смерть.

Пожалуйста, доказательство № 15.

Материалы по делу.

Из письма членов императорской фамилии во главе со вдовствующей императрицей Марией Федоровной к императору Николаю II после убийства Распутина (ГАРФ. Ф.612. Оп.4. Д.40): «Ваше Императорское Величество! Мы все, чьи подписи Вы прочтете в конце этого письма, горячо и усиленно просим Вас смягчить Ваше суровое решение относительно судьбы Великого князя Дмитрия Павловича. Мы знаем, что Вы — бывший его опекун и духовный попечитель — знаете, какой горячей любовью было полно его сердце к Вам, государь, и к нашей Родине. Мы умоляем Ваше Императорское Величество, ввиду молодости и действительно слабого здоровья Великого князя Дмитрия Павловича, разрешить ему пребывание в Усове или Ильинском. /…/ Да внушит Господь Бог Вашему Императорскому Величеству переменить свое решение, положить гнев на милость».

Резолюция Николая II на этом письме: «Никому не дано право заниматься убийством, знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий в этом замешан. Удивляюсь Вашему обращению ко мне».

Кургинян:Все — раскол семьи! Это подписано, помимо матушки, Елизаветой Федоровной, великими князьями Сергеем Михайловичем, Александром Михайловичем, Георгием Михайловичем, Николаем Михайловичем, Борисом Владимировичем, Андреем Владимировичем, Кириллом Владимировичем — всеми. Значит, он им говорит: вы убийцы! Не он один, а вы! И никому не дано на это право. Но и не действует при этом, а убийцы делают окончательные выводы. Значит, смысл заключается в том, что с этого момента начался раскол семьи, и дальше, так сказать, старец передал эстафету Протопопову.

Пожалуйста, доказательство № 16.