Суд времени. Выпуски № 23-34

Даниил Дондурей, главный редактор «Искусство кино»:Мне кажется, что здесь две передачи «Суд времени» в одной передаче. Одна — это соревнование. Действительно, увлекательная. Я согласен с Николай Карловичем. Мне кажется, очень увлекательная. Просто состязание людей, профессионалов, и харизма Кургиняна, его телевизионного мастерства и много других очень существенных элементов. А вторая тема, которую мы, конечно же, сегодня не обсуждали по-настоящему, это то, что тот самый тренд, о котором говорили социологи, он ставит какой-то важнейший вопрос перед всеми нами. И перед теми, кто собирается заниматься модернизацией. Потому что на самом деле вместо слова «либерализм» нужно говорить «современность». И мы, на мой взгляд, мы, я имею в виду тех, кто голосует, не находимся еще в современности. И это очень серьезная проблема. И это настоящая драма. А ее-то, я думаю, эта передача тоже демонстрирует.

Кургинян:Я хотел бы на одну секунду все-таки взять слово. Я, прежде всего, поскольку, по-моему, всех запутал, то я все-таки ее раз выскажусь. Я бесконечно уважаю любую выборку, любую аудиторию. Тренды это, не тренды — дело не в этом. Мне кажется, что это некий голос. И не голос людей, о которых можно говорить находятся ли они в современности или нет. И не голос людей, о которых можно говорить, что они там нехорошие. Если они молодые, значит, бандиты, если старые, то дураки. Это голос наших соотечественников, по которым, в отличие от нас всех, включая меня, эта современность прошлась катком. И если мы не услышим их голос сегодня и не учтем его политически, то завтра они заговорят на другом языке, в другой интонации.

Стрижак:Леонид Михайлович, всё-таки Вам слово. А почему Вы согласились в этой программе вообще работать?

Млечин:Это абсолютное счастье…

Стрижак:Но Вы же не знали какое это счастье?

Млечин:…говорить об истории, слушать историю. Вы не поверите, я часто вот здесь стою, слушаю кого-нибудь из историков и думаю: «Господи, неужели мы должны будем сейчас его прервать?» Я бы его еще послушал. Особенно, когда речь идет о событиях до 17 года, которыми я, к сожалению, совсем мало занимался. А современная наука — она представляет такой новый взгляд на все это, она переворачивает твои представления о том, что было. И я сейчас думаю: «Бог мой, вот, оказывается, почему это произошло! Вот как это было!» Это совершенно фантастическое зрелище. И я очень благодарен возможности участвовать в нем.

Стрижак:Я думаю, зрители волнуются, Николай Карлович, и думают: «Для чего они устроили этот „разбор полетов“ И что будет завтра?» А что будет завтра, собственно, с программой?

Сванидзе:Завтра, я думаю, что завтра программа продолжится, потому, что showmustgoon. Это непременно так. Если отвечать на вопрос о том, играет ли оно просвещенческую роль, на мой взгляд, играет. На мой взгляд, играет, хотя бы потому, что не только факты, не только, действительно, замечательные историки, которые здесь выступают, а эта программа приучает зрителя к тому, что могут быть разные точки зрения.

Стрижак:Вот это да.

Сванидзе:Не одна — разные. Вот это очень важно. Потому, что в этом огромная разница как раз с тем, как многие привыкли воспринимать историю — как нечто заданное, вот эта одна интерпретация, и всё. Шаг влево, шаг вправо, рассматривается как побег.

На мой взгляд, история, это, прежде всего отработанность фактов, на том уровне, на котором они на данный момент известны и свобода интерпретации этих фактов, естественно, в пределах, дозволенных этикой, законов, не опасных для общества и т. д. Но, тем не менее, свобода. Вот эта свобода здесь дается.

Действительно, те люди, которые смотрят программу, они перепаханы настоящим, абсолютно согласен с Сергеем Кургиняном. Они перепаханы и прошлым. Они невероятно перепаханы нашим прошлым, нашей историей, в частности, историей нашего XX века, который был страшен в нашей стране. И главная задача, на мой взгляд, говорить им правду. Вот не думать о том, знаете, какая история им нужна? «Вот им нужна такая история, которой они могли бы гордиться». Да ни черта подобного! Гордиться надо настоящим. Историей тоже надо гордиться — есть чем гордиться! И страшной историей можно гордиться, и трагической историей можно гордиться — она у нас именно такая. Она у нас героическая, трагическая, страшная, драматичная, очень ярко раскрашенная. И вот эту правду им нужно говорить. Ни в коем случае не нужно под тем или иным соусом пытаться им врать.