Суд жестокий и прекрасный (ЛП)

Зазвучали приветствия. Я взглянула на Мадинию, которая насмехалась надо мной.

— Что?

— Ты, должно быть, гордишься своим отцом.

Она просто проигнорировала меня, потянувшись за своим вином.

Как обычно, я чувствовала на себе взгляд Лориана на протяжении всего ужина. Я сосредоточилась на еде и репетировала извинения, которые заставлю себя принести ему. В этот момент я бы встала на колени и умоляла, если бы он согласился помочь Асинии.

Аурия прислала мне сообщение с приглашением на чашечку чая после ужина. В любом случае, было слишком рано спускаться в подземелье, поэтому, как только королева ушла, я кивнула остальным и направилась к двери.

В отличие от большинства других слуг, Аурия, казалось, не презирала меня за мою новую роль. Когда они насмехались надо мной, она велела мне игнорировать это.

— Ревность — это нормально, — однажды пробормотала она мне.

— Но ты ничего не сделала, кроме как помогла королеве. Тот факт, что ты была вознаграждена за это, был полностью вне твоего контроля.

Я просто кивнула.

— Ах, — сказала Аурия, вытягивая ноги перед камином, — приятно быть свободной.

Мы были в помещениях для слуг, сидели в моей старой комнате. Чувство вины скрутило мой желудок, когда я взглянула на свою старую кровать и смятые одеяла, которые сказали мне, что какой-то другой несчастной девушке досталось место под окном.

Все остальные все еще работали, но Аурия закончила свои обязанности раньше.

— Ты много знаешь о здешних людях, — пробормотала я, и Аурия рассмеялась.

— Ну, я проработала здесь всю свою жизнь. Моя мать родилась в этом самом замке в семье служанки, которую изнасиловал охранник.

Я уставилась на нее, а она просто пожала плечами.

— Это случается. Даже сейчас. По сей день я не знаю, кто мой отец. Меня взяли на работу, как только я стала достаточно взрослой, чтобы мыть кастрюли.

И все же, она все еще была служанкой, в то время как я вошла и стала одной из фрейлин королевы.

— О, не смотри так виновато, Сетелла. Я была бы несчастна в таком положении, — она отпила чаю, и я наконец расслабилабилась.

— Что ты знаешь о Мадинии?

Аурия улыбнулась.

— Она усложнит тебе жизнь.

— Она пытается. Но я выросла в деревне, а она выросла при дворе. Она понятия не имеет, что такое настоящие трудности.

Аурия кивнула.

— Она, должно быть, раздражена тем, что не может отделаться от тебя. Мать Мадинии была из деревни, похожей на твою.

— Ты не… шутишь?

Аурия рассмеялась.

— В то время это был довольно большой скандал. Патриарх Фэрроу должен был жениться на кузине короля, но он влюбился, — она вздохнула.

— Брак по любви. Ты можешь себе представить?

Мог ли я представить холодного, набожного Фэрроу, заботящегося о чем-либо, кроме уничтожения продажных? Абсолютно нет.

— Но потом мать Мадинии умерла.

Голос Аурии упал до шепота.

— Она настояла на возвращении в свою деревню, и по пути на ее карету напала группа продажных людей, сбежавших от короля. Они отняли у них всю еду и воду, и убили ее охранников. В ее карете было так много крови, что она никак не могла выжить. И все же они даже не оставили ее тело для достойных похорон.

Так вот почему Фэрроу был одержим уничтожением продажных. Я знала, каково это — ненавидеть людей, которые причинили боль твоей семье. Ненавидеть их каждым ударом своего сердца.

Мои глаза отяжелели, и другие служанки медленно входили, усмехаясь, когда замечали меня.

— Я лучше пойду спать, — сказала я Аурии. — Спасибо за чай.

— Не за что.

— Разве вы не должны быть в своей роскошной комнате с ванной и мехами? — спросила одна из женщин.

Я не узнала ее, но она, очевидно, слышала обо мне. Я просто вздохнула и вышла за дверь. В замке становилось тише, но все еще было опасно рисковать, пробираясь к Асинии, стражники, вероятно, все еще были начеку.

Но, похоже, я ничего не могла с собой поделать. Мысль о том, что она сгорает в лихорадке…

У меня еще не было лекарства. У меня были зачатки плана для этого, но для этого потребовалась бы помощь Тибриса. Но мне нужно было увидеть Асинию. Нужно было сказать ей, что я возвращаюсь. Чтобы убедить ее держаться.

Я пробралась в подземелья, моя сила вернулась ко мне быстрее, чем когда-либо прежде.

Я не отрывала взгляда от каменного пола перед собой, все еще не в силах смотреть на пустую камеру, где Вила провела свои последние часы.

Пообещай мне, что освободишь их. И однажды ты вернешься и сожжешь это место дотла.

Вила провела свои последние часы, думая об остальных здесь. Я прибыла сюда, планируя освободить только Асинию.

Иногда я думала, что задохнусь от собственной вины и ненависти к самой себе.

Я задержала дыхание, в ужасе от того, что мне предстояло увидеть.

Мое тело застыло. Мои глаза наполнились слезами. Я издала звук, который мог быть сдавленным рыданием.

Асиния села в своей клетке, ее лицо больше не было бледным, глаза прояснились, когда она посмотрела на меня в ответ.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Тебе… лучше.

Она попыталась улыбнуться.