Суданские хроники

Нас была группа [соучеников]. Мы показали нашему наставнику факиху ал-Амину книгу "Далаил ал-хайрат"[514]. Списки расходились в отношении сохранения слов "господин наш" или их опущения, и мы спросили ал-Амина об этом. А он сказал: "Мы это показали ученейшему шейху факиху Мухаммеду Багайого и спросили его об этом. Он же ответил: "В том разночтении нет зла, оно ничему не вредит".

Мы также спросили ал-Амина о словах автора "и чтобы простил Ты рабу своему, такому-то сыну такого-то". И он ответил: "Мы тоже показали это факиху Абд ар-Рахману, сыну факиха Махмуда, и спросили его об этом". Он же сказал в ответ: "И чтобы простил Ты рабу своему Абд ар-Рахману", но не упоминая родителя его"".

Что касается даты кончины ал-Амина, то она последует далее, в тысяча сорок первом году [30.VII.1631—18.VII.1632], если пожелает Аллах Всевышний. Дата же кончины сейида Мухаммеда Урьян ар-Раса будет приведена, буде пожелает того Аллах Всевышний, в тысяча двадцать седьмом году [29.XII.1617 — 18.XII.1618].

ГЛАВА 11

Рассказ об имамах соборной мечети и мечети Санкорей в [хронологическом] порядке.

Что касается большой соборной мечети, то тем, кто построил ее, был султан ал-Хадж Муса, государь Малли. Ее минарет имеет пять уступов. Могилы примыкают к ней снаружи, с южной и западной сторон. Это обычай черных, жителей ал-Магриба: они погребают своих покойников только на участках, прилегающих к их мечетям по наружным их сторонам. /57/ Было то (сооружение мечети. — Л. К.) после того, как Муса возвратился из хаджжа и овладел Томбукту. А когда возобновил ее строение справедливый факих кадий ал-Акиб, сын кадия Махмуда, он разрушил ее и объединил со всеми могилами на землях со всех сторон. И все это сделал мечетью, и намного ее увеличил.

Первыми, кто занимали должность ее имамов, были факихи-суданцы. Они были в ней имамами при державе людей Малли и часть [времени] правления туарегов. Последним имамом из их числа был в ней факих кадий Катиб Муса. Он оставался в звании имама сорок лет, не назначив себе заместителя хотя бы на одну молитву — из-за телесного здоровья, каким его наделил Аллах. Его спросили о причине того здоровья, и он ответил: "Я считаю, оно от трех вещей: я ни единой ночи не спал на воздухе во все четыре времени года; я не спал ни одной ночи, не умастив маслом свое тело, а после рассвета мылся горячей водой; я никогда не выходил к утренней молитве, не позавтракав". Так слышал я это от своего родителя и от факиха сейида Ахмеда, да помилует их Аллах Всевышний.

Катиб Муса разбирал дела между людьми только на своей площади Сусу-Дебай, позади своего дома, с восточной стороны. Для него воздвигли под большим деревом, которое там тогда было, помост. Он был из числа тех ученых Судана, которые поехали в Фес для изучения науки при державе людей Малли по повелению справедливого султана ал-Хадж Мусы.

Его преемником в сане имама [был] (а Аллах лучше знает) дед бабки моей, матери родителя моего, достойный факих, добрый, верующий Сиди Абдаллах ал-Белбали. Он был (а Аллах лучше знает) первым белым, кто молился с людьми в той мечети в конце правления туарегов и в начале правления сонни Али. Он прибыл в Томбукту в обществе факиха, имама, кадия Катиба Мусы, когда тот возвратился из Феса вместе с двумя братьями своими — отцом Абд ар-Рахмана, известным как Альфа-Тонка, и отцом Мусы-Керей и Нана-Биро Туре. Хариджит сонни Али очень сильно почитал Сиди Абдаллаха; последний был из числа праведных рабов Аллаха, аскетичен и скромен. Он не вкусил ничего, что бы не было от трудов рук его.

Он обнаружил способность совершать чудеса и благодать. Однажды ночью к нему вошел вор и поднялся на пальму, /58/ бывшую во дворе его дома, желая украсть ее финики. Но он приклеился к пальме [и остался так] до утра. Сиди Абдаллах простил его, велел ему спуститься, и он ушел.

Из его благодати — то, что одно время в Томбукту вспыхнула болезнь, от которой мало кто выздоравливал. Однажды Сиди Абдаллах собрал дров, [принес] их в город на голове и продал. И всякий, кто зажигал эти дрова и обогревался ими, сразу же поправлялся и выздоравливал. Тогда он повторил [это]; и таким образом [продолжалось], пока люди не заметили это, не стали друг другу о том рассказывать и не устремились толпами покупать эти дрова. И Аллах Всевышний ради благодати Сиди Абдаллаха снял с людей эту болезнь.

Преемником его в должности имама был не кто иной, как достойный, праведный шейх, добрый, аскетичный, верующий, просвещенный Аллахом Всевышним, святой Сиди Абу-л-Касим ат-Туати (а Аллах лучше знает). Жил он по соседству с соборной мечетью, с восточной стороны; между нею и его домом не было ничего, кроме узкой дороги, пробитой после того, как перед мечетью и примыкая к ней построено было помещение, в котором обучались дети.

А после того как он скончался, его преемником в звании имама был его ученик сейид ал-Мансур ал-Фаззани. А после него достойный, праведный сейид, добрый, аскетичный, чтец Корана, превосходный ученый факих Ибрахим аз-Зелфи; он был учителем моего родителя.