Суданские хроники

Однажды после послеполуденной молитвы в пятницу нас было у шейха трое человек — я и [еще] двое мужей. Шейх был в веселом настроении, рассказывая нам [что-то]. И вот поднялась туча. Лицо шейха изменилось, он стал взволнован, оборвал свой рассказ и стал беспокойно ходить по своей приемной. А как только упали первые капли дождя, он сделался груб и суров с нами в речах [своих] и сказал: "Я не буду сидеть вместе с человеком, когда падает дождь!" Мы вышли, я это рассказал наставнику нашему факиху ал-Амину, и он удивился. Мы передаем со слов одного из собратий, сказавшего: "У меня был сосед, с которым мы дружески общались утром и вечером. Я искал его; дом его был близко от моего дома, и я пошел к нему, дабы посмотреть, каково его состояние. И когда я дошел до двери его дома, привратник доложил обо мне, возвратился и сказал: "Мой господин говорит: ты его в этот момент не увидишь!"" Он говорит: "Я чуть не лопнул от гнева на те слова. И ударил я себя в грудь рукой, сказав: "Такой, как я, приходит к такому-то в его дом, а он меня отсылает без того, чтобы видел я его!" Я решил никогда с ним не говорить.

Потом, после этого, я посетил благословенного шейха Сиди Мухаммеда Урьян ар-Раса. И когда я оказался перед ним, он после приветствия заговорил первый и сказал: "Некий святой из числа святых Аллаха Всевышнего утратил одно из своих положений. Он опечалился из-за того великой печалью, так что возжаждал встречи с ал-Хидром[513], да будет над ним мир, чтобы тот был его заступником пред Аллахом Всевышним относительно возврата того положения. Впоследствии Аллах Всевышний по доброте и милости своей возвратил ему его без чьего-либо предстательства. А после того пришел к святому ал-Хидр и приветствовал его в дверях его дома. Святой сказал: "Кто ты?" Тот ответил: "Тот, кого ты искал..." Святой сказал: "Аллах нас избавил от нужды в тебе!" И ал-Хидр возвратился, но не бил себя рукой в грудь, говоря: такого-де, как я, отсылает такой-то! Человек этот может быть извинен — быть может, он находился в состоянии, в каком не мог допустить, чтобы его кто-либо видел"".

Сказал рассказчик: "Я понял, на что шейх указывает, раскаялся в глубине души и попросил прощения у Аллаха. Я пошел к тому собрату, приветствовал [его], а он велел сразу же открыть дверь, и я вошел. И он мне сказал: "Извини меня за тот приход, в который ты меня не увидел, — я в тот момент был распростерт /55/ на земле с коликой в животе и не мог допустить, чтобы кто-либо меня видел в таком положении..." А я ответил: "Аллах извинит вместе нас и тебя!""

Передают со слов одного из соседей шейха, который сказал: "Я однажды пришел к кадию Махмуду ибн Ахмеду ибн Абд ар-Рахману, и он мне сказал: "А сосед твой там?" Я ответил: "Да..." Кадий сказал: "Святой, который не приходит к пятничной молитве!" Но я промолчал. Затем, после того, пришел я к своему соседу сейиду Мухаммеду Урьян ар-Расу. И он сказал мне: "О такой-то, прощаем мы или нет?" Я ответил: "Прощение достойнее!" Шейх сказал: "Если мы не простим, будет то, что не подобает. Скажи тому, кто заявляет о [моем] нехождении к пятничной молитве: тот, кого он раньше учил ходить к пятничной молитве, опередил в этом того, кто утверждает, будто он ее не посещает!""

Рассказы такого свойства о нем, да помилует его Аллах Всевышний, да будет им доволен и да позволит нам воспользоваться его благодатью в сей и в будущей жизни, очень многочисленны. Да будет так!

Был в их числе и ученый факих, достойный аскет, богобоязненный и скромный, наставник наш ал-Амин ибн Ахмед, единоутробный брат факиха Абд ар-Рахмана ибн Ахмеда, достигшего высшей ступени познаний. Язык ал-Амина увлажнялся упоминаниями Аллаха Всевышнего; и сейид Мухаммед Урьян ар-Рас называл его не иначе, как "ал-Амин Восхваляющий". Один из собратий из людей Санкорей рассказал мне со слов родителя своего — а тот был глубоким старцем, — сказавшего: "Я знал Санкорей, [когда] праведные предки были в ней многочисленны; но я не видел среди них подобных по состоянию факиху ал-Амину в отношении чистоты ислама.

Ал-Амин, да помилует его Аллах Всевышний, рассказал нам в своем медресе, что факих Омар ибн Мухаммед ибн Омар, брат факиха Ахмеда-Могья, изучал книгу "Аш-Шифа" кадия Ийяда у ученейшего хафиза факиха Ахмеда ибн ал-Хадж Ахмеда ибн Омара ибн Мухаммеда Акита. Присутствовали он и его сын факих Ахмед Баба и факих кадий Ахмед. И не /56/ допускал учитель вопросов ни от кого, кроме как со стороны одного только ученика, и иногда — сейида Ахмеда. Что же касается его [собственного] сына Ахмеда Баба, то, когда он задавал вопрос, факих Ахмед говорил ему: "Замолчи!" И так было до дня, когда учитель спросил читавшего Омара о глаголе "кабуха" — непереходен ли он или переходен, и Омар промолчал. Тогда он спросил Сиди Ахмеда, но тот молчал. Учитель сказал: "Ведь я читал этот стих — "А они из числа мерзких!" — поднял взгляд на меня и улыбнулся.