Судьба

– Для рыб – несомненно. Но да, ожоги от пара и ранения от разлетевшихся осколков бочонка достались бы всем, кто оказался поблизости, это точно. Уверен, среди них был бы и я сам, хотя я принял меры предосторожности и защитил себя с помощью крышки от мусорного бака. – Он изобразил щит движением руки.

Стоит ли сейчас сделать признание о своих потенциальных сыновьях? Джоул совершил над собой невероятное усилие и спросил:

– А вам нравится быть отцом?

Никто не говорил, что этот импровизированный допрос может вестись только в одну сторону.

Майлз чуть отшатнулся, словно сам удивился такому повороту.

– Бывают моменты, что хоть в петлю лезь, но… Да, пока что очень нравится. Хоть и страшно чуточку, если подумать. К счастью, у меня не так много времени на раздумья. Ну и количество ситуаций, когда я могу всерьез сесть в лужу, значительно увеличилось. Что бы я делал без Катрионы?

Джоул подумал, что Майлзу пришлось пройти в репроцентре ту же процедуру, что и ему. Или удалось организовать все дома – во время регентства Эйрела лазарет на цокольном этаже особняка Форкосиганов оборудовали по последнему слову техники и, вероятно, регулярно обновляли. Возможно, молодая жена ему помогла… Вот уж о чем Джоул точно не спросит.

– Даже представить себе не могу, как быть родителем в одиночку, – продолжил Майлз. – Хотя у графа Петера не было выбора, когда из-за войны Ури они с папой остались вдвоем. Конечно, папа был уже подростком, но тем не менее. Им обоим пришлось очень тяжело. Это к тому времени, когда появился я, дедушка Петер, так сказать, смягчился. А может, сил уже не стало быть прежним. – Его еле заметная улыбка сверкнула, как лезвие кинжала. – В конце концов они пришли к согласию. Все приходят так или иначе.

Мать Корделии тоже была вдовой. Почему Майлз не привел ее пример? Впрочем, опыт бетанской неполной семьи, должно быть, не столь экстремальный, как барраярской, и не только потому, что нет этой проклятой гражданской войны. «Вот ролевая модель Корделии – ее мать, понял Джоул. Сознательно или подсознательно усвоенная? В любом случае у нее потрясающая самонадеянность.

Майлз, похоже, погрузился в размышления.

– Я только об одном сожалею: что не обзавелся детьми раньше. Я не мог, допустим, но… Лиззи и Таура не помнят дедушку Эйрела, а у Зелига с Симоной не было ни малейшего шанса с ним встретиться. Впрочем, он приходил посмотреть на криоморозильник, когда мы с Катрионой вскоре после свадьбы поместили туда шесть эмбрионов, но это совсем не то же самое.

Джоул попытался представить себе эту сцену. Наверное, это случилось в самом начале совместного пребывания вице-короля и вице-королевы на Зергияре, во время одного из их посещений Барраяра. Сам он неотлучно оставался на посту в той должности, как сейчас у Бобрика.

– И как он… э-э… это воспринял? Всю технологию?

Майлз сморщил нос:

– Был озадачен, полагаю. Радовался за нас, по-настоящему радовался. Что до сомнений, если даже они и были, отец не позволил бы себе их высказать, когда рядом стоит моя мать. Он всю жизнь работал ради того, чтобы дотянуть Барраяр до галактических стандартов, в медицинском смысле и не только, но вряд ли ожидал, что это его напрямую затронет. Какую приобретет значимость для его Дома, традиций форов… – Майлз взмахнул руками, пытаясь выразить свою мысль. – Он обожал детишек, когда они наконец появились на свет. – И посмотрел вдаль за освещенное солнцем гудронированное шоссе. – Я думал, у нас будет больше времени.

Джоул сглотнул и неловко сказал:

– Кстати, о времени, если мы хотим успеть на ланч…

– Да, полагаю.

Майлзу удалось соскользнуть со штабеля, ничего себе не сломав, а Джоулу удалось сдержаться и не взбесить его, попытавшись подхватить при приземлении. Оба вышли победителями, так сказать.

По дороге к офицерской столовой Джоул старался, чтобы его попытки не идти привычно широким шагом были не столь очевидны. Вдруг его сознание пронзила ошеломляющая мысль. «Солнечный удар», – убеждал он себя, но вместо этого вышло: «Прошу тебя, рождайся скорее. Я так хочу тебя увидеть. Пока есть еще время».

Потрясенный, он продолжил путь.

* * *

Майлз вернулся во дворец, опоздав к обеду после военных игр, и Корделия почти тут же увела Катриону поработать еще пару часов над планировкой сада, оставив Майлза на растерзание собственным отпрыскам. Поскольку не слышно было ни взрывов, ни воя пожарных сирен, ни панического стука в двери кабинета, Корделия сочла, что он приемлемый бэбиситтер. Она уже собиралась ложиться спать и напоследок проверяла сообщения на комм-пульте – хотя на самом-то деле, если там и возникло вдруг что-то неотложное, она ничего не хотела об этом знать, – когда Майлз приоткрыл дверь, заглянул, пробормотал приветствие, просочился внутрь и плюхнулся в кресло.

Корделия откинулась на спинку и вопросительно на него посмотрела:

– Ну и?..

– Э-э… – Он поболтал ногами. Она подумала, не надо ли ему провериться на наличие синдрома беспокойных ног, но тут он угомонился, как будто уже пробежал свой круг по комнате.

– Поговорил с твоим Оливером сегодня, – сообщил он.