Судьба

А-ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба!
А-ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба!
Наложившей на себя руки
Дух дочери твоей
Под крышей твоего дома свил гнездо.
А-ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба!
А-ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба!
И вот, черным вороном оборотясь,
Громко каркая, она
Прилетела вслед за тобой.
А-ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба!
А-ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба!
Коли ты не избавишься
От ее нечистого духа,
Огонь потухнет в твоем очаге,
Трубы заполнятся снегом,
Окна будут черными дырами зиять…
А-ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба!
А-ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба!
Где стоял твой дом —
Будут торчать обгоревшие столбы и пни,
Богатство в чужие руки уплывет,
Сам ты умрешь, исчезнет твой род!..

Харатаев не ждал, что вместо ответа на его просьбу шаман станет камланить, и очень испугался. О его поездке сюда не знала ни одна душа, но, оказывается, за ним последовал злой дух его покойной дочери, оборотясь в черного ворона. Он вспомнил, что, когда проезжал мимо леса, по берегу речки Быракана, над ним, каркая, пролетел ворон.

— Почтенный старец, жизнь для нас превратилась в адовы муки. Будь нам солнцем, будь нам луной, спаси нас! — взмолился Харатаев.

Шаман, размахнувшись, ловко забросил бубен на полку, приколоченную к матице, и не торопясь надел рубашку. Было похоже, что настроение ясновидца улучшилось. Он протянул руку для пожатия и сказал:

— Что можно тебе посоветовать, коль я не знаю никого из шаманов, кто мог бы справиться со злым духом.

Удаганка Алысардах вскипятила чайник и налила гостю чаю. О ней, как и о Сыгыньяхе, ходило много легенд. Рассказывали, что ее родители не бы ни шаманами, ни удаганами. Однажды они заметили, что у их дочки растет живот. Старики всполошились: дочь ждет внебрачного ребенка, опозорила их седины, обесчестила себя.

— Отчего у тебя так живот вздулся? — спросили они у своей дочери.

Дочь ответила:

— Не бойтесь, это я боролась с одним шаманом. Шаман тот обитал в нижнем мире. Убегая от меня, он оборотился в окуня и нырнул в озеро Хатыстах. А я, оборотившись в полярную гагару, догнала его и проглотила. И теперь вот живот вздулся.

Отец схватил вожжи:

— Вот я тебе сейчас покажу шамана! — И стал сечь дочь. Опомнившись, старик увидел, что стегает коновязный столб посреди двора.

Родители стали побаиваться своей дочери и оставили ее в покое. Вскоре она куда-то исчезла.

— Наша разнесчастная ушла куда-то в лес, к лешему, и на вернулась. Пойдите поищите ее, — обратилась мать к родственникам.

Пропавшую долго искали в лесу. «Забеременела и теперь повесилась от стыда и позора», — решили родственники.

Вскоре ее видели около обгоревшего пня. Она сидела и в окровавленных руках держала окуня. Увидев людей, девушка сердито сказала:

— Прочь отсюда, уходите, я сама с ним справлюсь!

Увидев такое, родственники повернулись и ушли.

Вечером она вернулась домой и, никому не говоря ни слова, легла. Живота у нее как не бывало.

С тех пор девушку стали звать удаганкой Алысардах.[14] Спустя немного времени она вышла замуж за шамана Сыгыньяха.

— Не те нынче шаманы, не одолеть им злого духа, — подтвердила удаганка слова мужа.

«Если даже эти старцы говорят такое, то кто же тогда мне поможет?..» — пришел в отчаяние Харатаев.

— Неужели это так безнадежно? — чуть не плача, спросил он. — Умоляю, помогите!..

Шаман Сыгыньях даже не пошевельнулся. Узкие глаза его смотрели в одну точку.

Харатаев с тяжелым вздохом вышел во двор подбросить коню сена. За изгородью, на самой верхушке высокой лиственницы он увидел черного ворона. От испуга ноги плохо подчинялись старику, словно одеревенели.

Старик торопливо, косясь на ворона, достал из переметной сумы гостинцы — две бутылки водки и два конских ребра — и вернулся в юрту.

Увидев на столе водку и жирную конину, хозяева сразу повеселели.

— Ребра разрубите помельче, — попросил Харатаев.

Шаман проворно встал и разрубил мясо на мелкие кусочки. Харатаев наполнил водкой большие глиняные чашки.

Удаганка, чтобы проверить крепость водки, плеснула немного на огонь и осталась довольна.

Когда была опорожнена вторая бутылка, у хозяев языки развязались.

— Если постараться, можно отогнать злого духа, — заплетающимся языком сказал шаман. — Но поскольку злой дух — ваша плоть, — ясновидец многозначительно поднял палец, — ему понадобится приданое. Большое!.. И не менее трех шаманов… А иначе не одолеть его нам.

— Все будет, как скажете, — с надеждой в голосе ответил Харатаев. — Кого из шаманов позвать?

Шаман и удаганка переглянулись.

— Это надо подумать, кое с кем поговорить. — Шаман достал бубен. Слегка пошатываясь, он подошел к камельку и под бубен запел: