Судьба

— И как?

В ординарном сочетании цифр, выставленных в самом центре стройки, звучал особый смысл, связующий собой не подвластную никакому учету множественность происходящего.

— Непостижимое время, — коротко отозвался Чубарев. — Сам видел женщин из бригады землекопов, женщин, представьте себе! Не нужно быть слишком прозорливым, чтобы понимать значение каждого рубля для них, когда у них одна шерстяная юбка на бригаду да по ситцевой кофтенке. И вот они всей бригадой постановили отдавать десять процентов своего месячного заработка в фонд Испании, при мне вносили... И тут же заем третьего года пятилетки... А ведь у них семьи, дети. Не знаю, есть ли душа у каждого человека, вот у народа она непременно есть.

В итээровской столовой они поели густого пшенного супа, съели по котлете со сладкой, уже подмороженной картошкой, и Чубарев повел Брюханова знакомиться со стройкой; для Чубарева это был еще один обычный рабочий день, он обходил объект за объектом, побывал в котловане двух цехов, у растущей плотины, на ходу распоряжаясь, подписывая документы и накладывая резолюции, решая что то с десятниками, инженерами, бригадирами, кого-то хваля, кого-то тут же ругая, и от этого потока к концу дня у Брюханова отяжелела голова; он с непривычки устал, а Чубарев все так же легко и стремительно двигался, а вечером, все в той же итээровской столовой, приминая в тарелке рассыпчатую гречневую кашу, неожиданно поднял на Брюханова светлые, тихие глаза.

— Знаете, Тихон Иванович, — сказал он ему с доверительной теплотой, уже как своему, — человечество тысячи лет искало приложения своим страстям, своей силе, в какие только области не забиралось! Тоска о бессмертии! Бессмертие, для кого и для чего? Для одного человека? Очень не хочется уходить... все только начинается. Какой непочатый край дерзости, работы, движения.

— Вам-то рановато тосковать о бессмертии, Олег Максимович, — искренне засмеялся Брюханов, припоминая прожитый день — на ногах, почти в непрерывной ходьбе. — Опомниться не могу от сегодняшней разминки.

— Не гребень-то голову чешет — время, — сказал Чубарев и, меняя тему разговора, спросил, где думает Брюханов ночевать, в Зежск вернется, в гостиницу, или останется здесь.

— Не хотелось бы вас стеснять, — коротко отозвался Брюханов, — но на комсомол ваш взглянуть бы не мешало.

— Что стеснять, у меня часто ночуют, — сказал Чубарев, и было видно, что он рад Брюханову. — Специально для этого мягкий диван поставил в своих апартаментах.

— Спасибо, вряд ли понадобится диванчик сегодня, Олег Максимович.

Увидев стройку, Брюханов почувствовал, что с налету в самой сути происходящего не разберешься, как раз главное и упустишь; они пошли дальше, Чубареву нужно было к каменщикам, на строительство механического цеха, там нежданно-негаданно просел большой участок стены, под которыми изыскатели прохлопали плывун. Нужно было уладить дело с особистами, которые тотчас вмешались и не разрешали разбирать кладку до полного выяснения дела; Чубарев не без хитрости повел Брюханова именно на этот объект, на ходу объясняя положение. Каждый упущенный час грозил, по его словам, самыми тяжелыми последствиями для всего строительства; остановившись как раз напротив просевшего участка кладки метров в десять, Чубарев подождал, пока к нему подойдет прораб, рыхлый пожилой мужчина с быстрыми глазами.

— Ну что, Стрельников, чего вы ждете? — спросил Чубарев, нахмурившись при виде его, и Брюханов с любопытством оглядел сбоку его изменившееся, построжавшее лицо. — Я еще вчера приказал разобрать кладку, — он кивнул на просевший участок, — углубить фундамент, закрепить его ниже агрессивного слоя. Сколько времени прошло?

Прораб достал из кармана часы на длинном ремешке.

— Ровно сутки, Олег Максимович. Что же я могу? Товарищ Ларионов запретил...

— Ну так вот, Стрельников, — тихо и внятно, так, что раздельно слышалось каждое слово, прервал прораба Чубарев. — Сейчас же разобрать осевшую стену и начать работы по усилению фундамента. Не то можешь считать себя уволенным, сейчас, и ни одной секундой позже.

— Да уж не знаю, что хуже, — пожал плечами прораб. — У Ларионова тоже не залежится. Хотя что же, я хоть сейчас сюда пару бригад брошу. Эй, Кузьмич, — тотчас крикнул он, слегка приподняв лицо, обращаясь к кому-то вверху, на лесах, — поди-ка сюда. Позови соседа Воронина.