Судьба Адъютанта Его Превосходительства

Шкуро, стоявший возле небольшого столика, быстро прошелся несколько раз по комнате, нервно похлопывая хлыстом по сапогам, остановился, смерил присутствующих угрожающим взглядом и дерзко произнес: – Я знаю, что делаю! Хотите, завтра не будет ни Деникина, ни Ленина, ни Троцкого, а только батько Махно и батько Шкуро?! Угроза генерала напугала собрание. Около генерала Шкуро находилась безотлучно волчья сотня, а весь корпус, сильно расположенный к Шкуро, по первому его требованию стал бы делать все, что заблагорассудится бандиту. Зная его характер, Деникин, Май-Маевский и Романовский долго уговаривали Шкуро, что все сказанное в отношении корпуса не серьезно. Еле-еле удалось умилостивить Шкуро! Но, впоследствии, пылая ненавистью к ставке Деникина, Шкуро действительно писал Махно, предлагая совместные действия. Махно дал ответ через газету «Набат»: он ругал Шкуро и указывал на то, что с генералами ничего общего не имеет.

Немножко о Махно

В те дни Махно причинял большой вред войскам Май-Маевского. Командующий боялся Махно больше, чем красных: Махно появлялся всегда неожиданно и тем самым мешал Май-Маевскому развивать наступление.

Комбриг Нестор Махно и командир Заднепровской дивизии П.Е. Дыбенко. 1919 год. Мариуполь.

Генерал выделил для борьбы с махновцами специальные части войск под начальством генерала Ревишина. Его штаб стоял на станции Волноваха, куда не раз приезжал Май-Маевский. Генерал Ревишин был старателен и энергичен, но справляться с Махно ему удавалось только в мечтах. – Ну, как дела? – спрашивал Май-Маевский. Борьба идет успешно. Скоро поймаю Махно и представлю его в ваше распоряжение, – неизменно отвечал Ревишин. Май-Маевский улыбался: – Я не сомневаюсь в ваших способностях, но поймать Махно вряд ли вам удастся. Я слежу за его действиями и не прочь бы иметь на своей стороне такого опытного начальника. Ваше превосходительство, как я узнал, Махно оперирует исключительно среди малоземельных крестьян, привлекая дезертиров грабительскими действиями. Он мне напоминает Пугачева. Мое мнение – надо сжечь его резиденцию, Гуляй-поле. – Нет, нет, дорогой! Такие меры не годятся, вы воздержитесь от них. С крестьянством надо считаться и быть осторожным, – советовал Май-Маевский и, помолчав, добавлял: – Повесить или расстрелять кого нужно – против этого я ничего не имею.

Генерал Ревишин выражал полное удовлетворение.

Дни белых побед

Добровольческая армия с каждым днем продвигалась вперед, занимая пункт за пунктом. Был взят Екатеринослав, Полтава… Харьков красные защищали упорно; на подступах города в течение месяца шла беспрерывная орудийная канонада, трещали пулеметы, заглушая стоны и крики раненых. Дроздовцы неоднократно переходили в наступление, но Харьков держался. В конце концов, красные, под натиском превосходных сил и техники, отступили. Ликование дроздовцев вылилось в жестокую расправу над рабочими. Расстрелы были обыденным явлением. Харьковская буржуазия устроила Май-Маевскому торжественную встречу. Генерал здесь и остался, сюда же перешел штаб армии. Как-то Деникин с Май-Маевским собрались в Екатеринослав. Железнодорожный мост был взорван, и генералам предоставили легкие катера.

– Хорошая прогулка по Днепру! Посмотрим, как они нас встретят, – говорил Деникин Май-Маевскому. – Чудная местность! Взгляните на эти отлогие берега, – восхищался Май-Маевский. – Да, исторический край. Когда-то здесь были запорожцы, – заметил Деникин. – Антон Иванович, что делает теперь Скоропадский? Не мечтает ли он опять занять Украину?

– Что вы, Владимир Зенонович, немцы достаточно пограбили Украину. К тому же у них внутри не спокойно. Что касается Петлюры, то этот мерзавец претендует на пост гетмана. Мы ему скоро охоту отобьем, – пообещал смеясь Деникин. – Я смотрю на вас, капитан, и думаю: как вы молоды, а уже капитан. Я в ваших летах был только поручиком, – обратился ко мне Деникин.

– Так точно, ваше высокопревосходительство, я долгое время был на фронте, командовал ротой, участвовал в тяжелых боях Окненского-Фокшанского направления. Имею Анну, Владимира и был представлен к ордену св. Георгия. Но вследствие революции получить его не мог.

– Не беспокойтесь, капитан, в Москве вы будете иметь возможность установить по документам или свидетельским показаниям, и этот орден от вас не уйдет.

Обращаясь к Май-Маевскому, Деникин проговорил:

– А вы знаете, Владимир Зенонович, как нас опередила молодежь: 26-ти лет капитан может быть генерал-майором. Май-Маевский, смеясь, ответил: