Судьба амазонки

– Поняла, – Хельга бережно повесила символ герцога на себя. – А если герцога у барона не будет?

– Пусть пока с вами сынок поживёт. Не спеши. Муж не против будет?

– Спасибо, Архи, – Хельга неожиданно обняла свою подругу.

– За что?

– Ты впервые назвала Берта мужем.

Архелия смутилась, потом безжизненным голосом произнесла:

– Я виновата, что разлучаю вас. Следовало бы тебя отпустить, но…

– Я не уйду, пока нужна тебе, – заверила охотница.

– Спасибо, – в свою очередь поблагодарила Архелия.

– Давайте выпьем за успех нашего трудного предприятия, – предложила Ортрун, извлекая из-под лавки припрятанный сосуд с молодым вином.

Архелия и Хельга рассмеялись. Разбойница никогда не забудет «главного». Знахарка негодовала. Она резко встала и вышла прочь, напомнив на прощание:

– Осторожнее с пойлом, завтра ехать собрались.

– Значит, поедете послезавтра, – подмигнула Ортрун охотнице. Девушка из «лесного братства» никогда не отличалась принципиальной пунктуальностью.

– Кстати, ты мне объяснишь, что за слухи ходят? Ты в крепости графа приют для бродячих музыкантов устроила?

Рука Ортрун, наполнявшая небольшой кубок Архелии, замерла в воздухе.

– Ну жалко некоторых бедолаг. Хорошие певцы или танцоры, а пропадают в дороге зазря.

– Девушки гибнут не для того, чтобы их содержать. Бродяги себе сами выбрали дело, вот пусть им и кормятся.

– Так и есть. Они нас веселят, тем и кормятся.

– Смотри не «перекорми». «На сытый желудок сочиняется плохо» – не ты ли раньше говорила?

– Я про себя говорила.

– Ладно. А вы сами за пирушками не забыли о своих обязанностях?

– Ну можно иногда просто повеселиться? – искренне возмутилась Ортрун.

– Просто повеселиться, – как эхо, повторила Архелия, припоминая значение давно забытых слов. – Иногда можно. Главное – не переусердствовать.

– Мы в честь Богини Луны праздники устраиваем.

– Каждые три дня полнолуние? – притворно засомневалась дочь барона.

– Обязанности, обязанности… Одурею скоро от них.

Ортрун долго не могла успокоиться и рьяно оправдывалась, идя в наступление на улыбающихся подруг. Только наполненные кубки снова внесли прежнюю гармонию в слегка потревоженную гладь их отношений.

Девушка уважала хмельные напитки, но умела оставаться собой даже после обильных возлияний. Соперничать с ней было бесполезно. Бывшая разбойница провела детство среди «лесных братьев», коим воздержание в жизни было не свойственно. Прошлое не только обучило её искусству пить не пьянея, но и сковывало Ортрун цепями нерешительности, когда на праздник Луны другие воительницы легко выбирали себе пленника для «забавы». Разбойница лишь саркастически улыбалась и равнодушно отмахивалась на предложения присмотреть себе пару на ночь. Проведя детство среди не самой лучшей половины человечества, Ортрун навсегда, казалось, охладела к мужчинам. Она свысока посматривала на девушек, принимавших участие в церемониальном жертвоприношении. Однако ни буйное прошлое, ни годы, проведённые среди амазонок, не лишили её романтических грёз, которые она никак не связывала с реальностью. Ортрун оставалась мечтательной сочинительницей, и, скинув груз дневных забот, девушка с удовольствием предавалась безделью или слаганию баллад и песен. Она исполняла их вечерами у костра, в длинных утомительных переходах, на торжествах и при священнодействиях.

Воительницы-новобранцы души не чаяли в развязной и необязательной в миру, но отчаянно смелой и преданной в бою командирше. Дотошно исполняя данные ей редкие поручения, Ортрун старательно избегала получения новых. Архелия не раз корила подругу за это, как и за весьма «скромный» наряд. Имея возможность выбрать лучшие одежды, разбойница была похожа на обычную воительницу, и в строю её нельзя было отличить от девушек в отряде. Единственное роскошное украшение, которое она носила, не возражая, был золотой нагрудник-талисман, дарованный богиней. Он невидимыми нитями связывал троих подруг с их женским воинством. Порывистая и весёлая Ортрун притягивала к себе жизнерадостной энергией, кипящей в её душе и бьющей через край. Архелия с ужасом ожидала момента, когда в пламенное сердце разбойницы неминуемо проникнет смертельно опасный яд любви. Будущее беззаботной подруги пугало предводительницу своей предсказуемостью и предопределённостью.

Расставаясь, дочь барона попросила:

– Когда к тебе в следующий раз приеду, чтобы разгула не было. Я вам девушек-инвалидов доверила. Вы живёте в лучшем замке, но не надо ослаблять свою обороноспособность.

– Ладно, ладно, – Ортрун была недовольна выговором, но не перечила. – Ну человек пять «бродяг» я могу оставить?

– Смотри не больше. Проверю и всех разгоню! Дам вам другое задание…

– Девочек растить ты доверила Избранницам. Вряд ли нам отдашь.

– Да вас, разгильдяек, самих учить надо. Чему дочерей амазонок научите хорошему? Только драться хорошо и можете. Значит, вернётесь в городище. Будешь вместо Хельги новобранцев обучать.

– Не-е-е, мне в крепости нравится, здорово там. Я лучше часть гостей в шею выгоню. Тех, кто поёт не очень…

– Ничего себе, ты и таких держишь?