Судьба амазонки

– Она без меня не скучала, кажется, – намекнул он на появление второго ребёнка у Архелии.

– Родить и без любви можно, тебе ли не знать? Да вот проклятие может тогда на род лечь.

– Она с богами на короткой ноге. Её род не тронут, – Исам тяжело закашлялся. – Надёжное плечо рядом – всё, что нужно женщине. Мужчина с властью, силой, богатством…

– Сам-то плечо ей не подставил… Для Архелии всё, что ты перечислил, теперь не главное. Наверное, и раньше не было. Без любви женщине не жизнь.

– Да они же злые, как волчицы, Архелия и её воительницы.

– А влюбятся – так сущие ягнята. Ненадолго, правда.

– Объясни, откуда силы у девушек берутся, чтобы ненавидеть и сражаться?

– Вы их тёмными силами и снабжаете, мне кажется. Архелия ещё в какую-то пещеру ходит, чтобы с Богиней советоваться и помощи просить. Та уравнивает их шансы на успех в бою с воинами-мужчинами.

– А Нейт другая? Она не ходит в пещеру?

– Туда всем дорога заказана, никто не возвращается. Одна Архи как к себе домой может наведываться. Дочь на неё не похожа совсем. Ласковая и приветливая больно.

– Может, на меня похожа?

– Этого только недоставало… Что-то ты разговорился больно. Вон, совсем выдохся. Пот градом льёт. Может, хочешь чего?

– Помоги дочь повидать разок. Прошу.

– Что удумал-то?

– Благословить хочу. Перед смертью. Знаю, что недолго осталось мучиться. Всю дорогу богов просил повременить и не забирать меня, пока ребёнка не увижу. Раз услышали они мою просьбу, значит, не такой уж я и грешник. Могу прощальное слово девочке сказать. И ты мою просьбу исполни, пожалуйста.

– Хитрец, – погрозила пальцем старуха. – Получается, если я дочь не позову, то выше богов своё мнение поставлю. Понятно, как ты Архи окрутил. Хорошо, жди.

Колдунья вышла, но Исам был не в силах ждать. К вечеру больному стало совсем худо. Он сквозь болезненный морок едва различил подходившую к нему дочь.

– Спасибо, что пришла. Прости, что не был рядом с вами. Не растил. Я поплатился за… Справедливо поплатился. За дело.

Девочка молчала, выслушивая торопливую речь больного. Потом спросила:

– Ты воин?

– Был им когда-то.

– Почему я не похожа на вас с мамой? Я не хочу быть воином.

– А я и не должен был им стать. Я из обычной семьи ремесленника. Когда отец умер, мои родственники долго не могли расплатиться с долгами. На моей истинной родине мужчина – основа семьи. Женщина должна подчиняться и быть хранительницей дома и детей, не более. Без отца дела пошли плохо. Я был самый младший. Был обузой. Шумный и непутёвый мальчишка. От меня ничего кроме проказ и неприятностей не видели… Муж старшей сестры поддерживал нас, но меня терпеть не мог. По его распоряжению мать и сёстры избавились от лишнего рта: продали, чтобы расплатиться и вытянуть из трясины нищеты остальных. Мне повезло…

– Разве может повезти рабу?

– Не то чтобы просто «рабу». Я прожил интересную жизнь, которой бы у меня не было дома. Правда, всё равно плохо закончил. Но я увидел тебя, значит, хорошо… Я не зря полз сюда последние дни…

Мысли Исама начали заметно путаться. Он потерял нить разговора и впал в забытье. Бродяга метался в горячке, и отвары колдуньи больше не помогали. Сквозь марево бреда и видений изредка проступали родные черты дочери. Он хватался, как утопающий за соломинку, за пристальный взгляд карих испуганных глаз и снова проваливался в бездну сновидений, наполненную призраками из прошлого.

Девочка смирно сидела подле умирающего. Со страхом и любопытством рассматривала она метавшегося в жару такого близкого и такого далёкого человека. Врождённое чувство сострадания заставило девочку взять в свои мозолистые от оружия ладошки руку больного, несмотря на протесты знахарки. В редкие секунды прояснений Исам открывал глаза и видел перед собой робко съёжившегося ребёнка. Он силился ободряюще улыбнуться дочери и вновь осознание действительности покидало его. Нейт ждала в надежде, что отец-бродяга опять придёт в себя и посмотрит на неё с нескрываемой гордостью и умиротворением, любовью и счастьем – тем, что даётся на пороге смерти человеку, успевшему искупить свои грехи перед грозным ликом богов и дорогих сердцу людей.

Вошла знахарка. Она взяла девочку за плечи и попыталась увести её прочь от умирающего, но отец в горячке так крепко сжал маленькую ручонку, что невозможно было разорвать эту цепь.

– Тебе пора, мама будет волноваться, – старуха продолжала ласково держать девочку.

– Он умрёт?

– Возможно, завтра его уже не будет с нами.

– Он хотел мне что-то сказать… Я чувствую.

– Нельзя тебе оставаться здесь далее.

– Почему он не пришёл пораньше?

– У всех своя судьба. Не мог, значит, боги не пустили. Ничего нельзя изменить.

– «Не мог изменить», – одними губами прошептал Исам, снова вырываясь из цепких объятий небытия. – Я мог изменить… Я изменил… Ты тоже должна изменить… Живи свободной.

Он наконец посмотрел на Нейт более-менее прояснённым взглядом.

– Мама так же говорит.

– Она учит выжить, но не жить. Ищи ответ… Твоя сила в другом! Не как у Архи… Благословляю тебя, дочка моя. Я спас тебя от рабства. Я заплатил по своим счетам… Ты свободна. Будь счастлива. Ищи того, кто…