Судьба артефактора

Вскрытый корпус преподнёс сюрприз: музыкальная шкатулка была «перелицована». Глядя на извлечённый механизм, он сразу, не глядя на клеймо, определил мастера, а вот корпус… Корпус был откровенно грубоват. К чему это обилие вульгарных самоцветов? Карлус был уверен, что изначально не серебряная, а украшенная лаковой миниатюрой деревянная коробка радовала взгляд лаконичным изяществом, как и всё у этого мастера. Особенно возмущал крупный кабошон звездчатого опала на крышке, уместный так же, как гнойный прыщ на носу красотки. К тому же сидел он в гнезде криво. Какая небрежность! Хм, а полировка опала удивительно хороша, можно сказать, безупречна. Поттер присмотрелся, поворачивая крышку на свету. Безупречна? Да полировка идеальна! Он не представлял, как можно добиться подобного результата. У Карлуса аж ладони вспотели от предвкушения! И он затаив дыхание сковырнул опал, желая взглянуть на его изнанку, наверняка имеющую какой-нибудь серьёзный изъян. Не бывает в жизни идеала!

Тёмный «дымок», поваливший из открывшейся полости, он ещё успел заметить, а отреагировать на его появление — нет.

«Меня убила банальная некромантская «пиявка», и я сам, своими руками снял с неё «клетку», выпустив на свободу. Мало отец меня порол за беспечность… Но как хитро эта пакость была замаскирована! А самое обидное: ловушка-то была насторожена не на меня. Скорее всего, на некоего ювелира, которому была подарена. А по иронии Судьбы ювелир не обратил внимания на камень. Должно быть, поставил безделицу на каминную полку и забыл о ней. Сколько хозяев сменила шкатулка, прежде чем попасть в руки любопытному болвану?»

Отчаянно не хотелось умирать. Он так много не успел сделать… Оставить Флимонта одного… Флимонт, единственный сын, удивительно талантливый в зельях. Даже странно, как у них с Дореей уродилось подобное чудо.

Немёртвая мерзость тёмным облаком окутывала Поттера, жадно пожирая ауру. Боль он заблокировал, но сознание плыло. Когда тварь вгрызлась в магическое ядро, пробившаяся через блок боль прочистила голову. Пусть на немного, но он снова мог ясно мыслить.

«Медальон Ши! Отец говорил, что при преднамеренном разрушении в кровь будет впрыснут мощнейший стимулятор, который подарит пару часов жизни даже при смертельном ранении. Так гласит семейная легенда. Этого времени хватит, чтобы связаться с сыном и дать ему последние наставления. Распорядиться состоянием. Ещё известить…

А Дорее о том, что стала вдовой, сообщит Флимонт или поручит это поверенному. Второе, скорее всего. Сын с матерью не ладил, что, в общем-то, неудивительно. С ней никто не ладил. Получит она свою вдовью долю, не выезжая из обожаемой Италии, и довольно с неё. Сколько лет Дорея на глаза не показывалась? Десять? Нет, больше. Не сказать, чтоб он жену ненавидел, но терпел её присутствие с трудом. И испытал непередаваемое облегчение, когда она, произведя на свет Флимонта, сочла свой супружеский долг исполненным и отбыла в дали дальние. Поначалу три раза в год они бывали где-нибудь вместе, демонстрируя счастливое семейство, но потом…

Мысли снова затуманились. Нужно было что-то сделать… срочное. Медальон! Карлус напряг силы и сумел достать до груди. Пальцы удачно попали в ворот рубахи, стиснули амулет на короткой цепочке, передающийся в семье от отца к сыну. Очистив сознание и сформулировав мысль-приказ, он сжал в кулаке ребристый предмет, дёрнул, ощутив, как рассыпалась на отдельные звенья цепочка. Под давлением пальцев, следуя приказу, медальон смялся… Темнота.

Поттер открыл глаза, однако ничего не увидел — вокруг царила непроглядная темень. Поморгал — лучше видно не стало. Ослеп? Задавив панику на корню, он раскинул руки, чтобы нащупать край кровати.

«Я что, в гробу?!»

Осознание сего факта вызвало ледяной озноб. Как же так?! Куда смотрел Флимонт? Достаточно глянуть на семейный гобелен, чтобы понять — отец жив! Хоть бы колдомедика какого завалящего пригласил для осмотра. Зачем сразу в склеп-то тащить?!

«Ох, сыно-ок…»

Он глубоко задышал, стараясь унять панику.

«Нужно нащупать стык крышки…» — при этом он прекрасно понимал, что выбраться самостоятельно не сможет. Саркофаги в склепе отличались изрядной монументальностью. Поднять каменную крышку и снаружи непросто, а уж изнутри…

«Надо позвать домовика», — посетила голову новая идея.

На придушенный сип пересохшего горла никто не откликнулся. Вот теперь его по-настоящему проняло. Быть заживо похороненным… Показалось, что в саркофаге разом кончился воздух. Поттер в ужасе забился и отключился.

Пробуждение было… странным. Карлус долго не мог понять, что за светящиеся линии расходятся перед его лицом. Наконец дошло: каменную крышку саркофага пересекали многочисленные трещины, и начинались они недалеко от места, под которым покоилась его голова. По-видимому, просто наступил день. Он прерывисто вздохнул и даже попытался улыбнуться: дорушить уже повреждённое всё же проще, чем ломать монолит.

Если бы ещё не мучительная жажда… Пить хотелось нестерпимо.