Судьба барабанщика. Хардроковая повесть

– Скоро, – говорил он торжественно и многозначительно, – совсем скоро исполнишь ты величественный Ритм, от которого содрогнётся земля и небо. Ритм, который перевернёт людское представление об этом мире и кардинально изменит его.

Мне льстила дядина образность, хотя я и считал её несколько неуместной по отношению к моей скромной персоне.

Хард-рок, страстно любимый мной хард-рок я всё же не забывал. Улучив свободную минуту, врубал любимые песни и отбивал под них барабанные партии. Приходилось заниматься этим втайне от дяди и старика Якова, потому что, увидев меня за этим занятием, они свирепели, и начинали кричать, что я занимаюсь полной фигнёй и гублю на корню свой талант.

В турне нас продолжали сопровождать странные и трагические происшествия. Так, в Куйбышеве загадочным образом погиб лидер металлической группы «Чёрный обелиск» Анатолий Крупнов, с которым за день до этого я познакомился и подружился. Толя успел шепнуть мне пару дельных советов касательно восприятия музыки и соответственно раздробления её на барабанные доли.

Конечно же, все эти смерти рокеров не могли не вызвать во мне недоумение и заставили кое о чём задуматься. Но, не имея на руках ничего, кроме догадок, я старался отогнать все невообразимые объяснения подальше. Всё-таки жизнь – это такая штука, в которой может случиться абсолютно всё, включая самое невероятное.

… Снова дорога, снова трясущийся поезд, отбивающий свой монотонный, но вполне приятный ритм. Мы садились на поезд глубокой ночью, а проснулся я в купе уже тогда, когда ярким тёплым утром мы подъезжали к какому-то невиданно прекрасному городу.

С грохотом мчались мы по высокому железному мосту. Широкая лазурная река, по которой плыли большие белые и голубые пароходы, протекала под нами.

Пахло смолой, рыбой и водорослями. Кричали белогрудые серые чайки – птицы, которых я видел первый раз в жизни.

Высокий цветущий берег крутым обрывом спускался к реке. И он шумел листвой, до того зелёной и сочной, что, казалось, прыгни на неё сверху – без всякого парашюта, а просто так, широко раскинув руки, – и ты не пропадёшь, не разобьёшься, а нырнёшь в этот шумливый густой поток и, раскидывая, как брызги, изумрудную пену листьев, вынырнешь опять наверх, под лучи ласкового солнца.

А на горе, над обрывом, громоздились белые здания, казалось – дворцы, башни, светлые, величавые. И, пока мы подъезжали, они неторопливо разворачивались, становились вполоборота, проглядывая одно за другим через могучие каменные плечи, и сверкали голубым стеклом, серебром и золотом.

Дядя дёрнул меня за плечо:

– Друг мой! Что с тобой: столбняк, отупение? Я кричу, я дёргаю… Давай собирай вещи. И старику помоги поживей.

– Это что? – как в полусне, спросил я, указывая рукой за окошко.

– А, это? Это всё называется город Киев.

Светел и прекрасен был этот весёлый и зелёный город. Росли на широких улицах высокие тополи и тенистые каштаны. Раскинулись на площадях яркие цветники. Били сверкающие под солнцем фонтаны. Да как ещё били! Рвались до вторых, до третьих этажей, переливали радугой, пенились, шумели и мелкой водяной пылью падали на весёлые лица, на открытые и загорелые плечи прохожих.

И то ли это слепило людей южное солнце, то ли не так, как на севере, все были одеты – ярче, проще, легче, – только мне показалось, что весь этот город шумит и улыбается.

– Киевляне! – вытирая платком лоб, усмехнулся дядя. – Это такой народ! Его колоти, а он всё танцевать будет! Сойдём с трамвая, отсюда и пешком недалеко. Яков, не отставай!

Мы свернули от центра, волоча на плечах свой тяжёлый груз. Старик Яков, как обычно, любезно предоставил мне возможность поднести за него контрабас. Наконец мы вошли в ворота, прошли через двор в проулок – и опять ворота. Сад густой, запущенный. Акация, слива, вишня, у забора лопух.

В глубине сада стоял небольшой двухэтажный дом. За домом – зелёный откос, и на нём полинялая часовенка.

Верхний этаж дома был пуст, окна распахнуты, и на подоконниках скакали воробьи.

– Стойте здесь, – сбрасывая сумку, приказал дядя, – а я сейчас всё узнаю. Кувыркаясь и подпрыгивая, выскочили мне под ноги два здоровых дымчатых котёнка и, фыркнув, метнулись в дыру забора.

Слева, в саду, возвышался поросший крапивой бугор, на котором торчали остатки развалившейся каменной беседки. Позади, за беседкой, доска в заборе была выломана, и отсюда по откосу, мимо часовенки, поднималась тропинка.

– Идите! – крикнул нам показавшийся из-за кустов дядя. – Всё хорошо! Отдохнём мы здесь лучше, чем на даче. Книг наберём. Молоко пить будем. Аромат кругом… Красота! Не сад, а джунгли. Да и мини-студия здесь имеется, так что запишем альбом. Каково, Сергей? Дебютный альбом группы «Тихая заводь», на барабанах Сергей Щербачов, покупайте на виниле и компакт-дисках!

Чёрт, а ведь это действительно было заманчиво! Сразу же перед глазами всплыла картинка: большой музыкальный магазин, мы проводим автограф-сессию, а вокруг девчонки, девчонки, девчонки – и все они вьются только вокруг меня, всем им нужно моё внимание, мой взгляд…