Судьба бьет вслепую

Велосипедисту кто-то позвонил, он сказал в трубку всего несколько слов, оседлал своего двухколесного коня и, махнув мне на прощание рукой, поехал дальше. Я же не спешила трогаться с места. Мне не давал покоя вопрос: почему именно здесь несколько раз включался Светин мобильник? Суриновка была слишком мала, чтобы в ней прятаться. Неужели кто-то дважды приезжал сюда издалека, чтобы именно здесь включить Светин мобильник и сбить всех с толку? Рационального объяснения, почему конкретно это место оказалось привлекательным, у меня не находилось. После некоторых раздумий возникло предположение, что велосипедист не случайно остановился около моего «Ситроена», а потому что выполнял чью-то просьбу. А суть ее состояла в том, чтобы всем интересующимся Суриновкой говорить, что посторонних в этой деревне нет.

«Доверяй, но проверяй», — повинуясь этой пословице, я закрыла окно, вырулила с обочины на асфальт и через несколько метров свернула с трассы направо. На краю деревни стоял колодец, к которому шел мужчина с двумя пустыми ведрами. «Мужик не баба, — подумала я, — так что неприятностей такая встреча мне не сулит». Притормозив около него и опустив боковое стекло, я обратилась к местному жителю:

— День добрый!

— Добрый! — откликнулся он. — Помощь какая нужна?

— Скажите, у вас здесь есть заброшенные дома? — уточнила я, отступив от своего первоначального сценария. В последний момент мне стукнуло в голову, что снова интересоваться посторонними в этой деревне нет смысла.

— Сколько угодно! А вам зачем?

— Фильм снимать собираемся, нужна натура. Не подскажете, какие дома пустуют?

— Отчего ж не подсказать? Можно. — Мужик поставил ведра на землю и махнул рукой в сторону юго-западной окраины деревни: — Там почти вся улица пустует после прошлогоднего пожара. С северной стороны два довольно крепких дома бесхозные стоят. Старики, что там жили, померли, родных у них не было. В центре есть еще несколько пустых хат, но у них хозяева имеются, только они в городе живут.

— Ясно, — кивнула я, подумав, что за час-полтора смогу все эти дома проверить. — Скажите, а продуктовый магазин у вас здесь есть?

— Палатка, в центре стоит. Раньше и магазин был, и аптека, и фельдшерский пункт, и почта. Сейчас отделения укрупнили, к нам все: и фельдшер, и почтальон из нашего райцентра, из Кукушкино приезжают.

— Далеко это Кукушкино?

— Километров двадцать отсюда. — Мужик стал опускать ведро в колодец.

Поблагодарив его за информацию, я поехала дальше в сторону улицы, на которой в прошлом году был пожар. Остановившись около наименее пострадавшего от огня дома, я пошла на разведку. Никаких признаков того, что здесь кто-то мог прятаться от посторонних глаз, не было. Вокруг сруба с обуглившимися стенами и наполовину сгоревшей крышей торчал прошлогодний никем не вырубленный сухой бурьян. Если бы кто-то пробирался сквозь него, то были бы видны сломанные и примятые к земле стебли. Потоптавшись около пережившего зиму сухостоя, я вернулась к машине и поехала на север, не заезжая в саму деревню. Найти там бесхозные дома было несложно — их выдавали заколоченные окна. Только я подошла к одному из них, как со стороны соседнего огорода раздался женский голос:

— И чего это мы тут вынюхиваем?

— Здравствуйте! — обратилась я к женщине, с грозным видом подпирающей бока руками.

— И тебе не хворать! — не слишком дружелюбно отозвалась она.

— Похоже, я не первая, кто вас тут, — я покосилась на ближайший дом с заколоченными окнами, — беспокоит.

Женщина не спешила ни подтверждать, ни опровергать мое предположение. Провокация, целью которой было вызвать местную жительницу на откровения, не сработала. Пришлось спросить открытым текстом:

— Они еще здесь?

— Кто «они»? Фрицы, что ли? Были вчера, еле ноги унесли, — женщина расхохоталась во весь голос.

Просмеявшись, она как-то быстро потеряла ко мне свой интерес и уткнулась в свою грядку. Я подошла к одному из заброшенных домов, подергала дверь за ручку, она оказалось запертой. Второй пустующий дом тоже был закрыт. Побродив вокруг них, я не нашла никаких признаков жизни — ни следов, оставшихся на еще сырой после вчерашнего ливня земле, ни бытового мусора. Наверное, мне стоило поверить велосипедисту, утверждавшему, что посторонних здесь нет, на слово. Можно пересидеть в заброшенной хате один день и не попасться никому на глаза, но не целую неделю. Надо ведь чем-то все это время питаться! Купить продукты можно только в единственной здесь торговой точке. Но появиться у палатки означало засветиться как минимум перед продавцом. Опять же сотовой связи здесь нет, чтобы послать эсэмэску, надо подняться на трассу. Кто-нибудь обязательно встретится по пути.

Я понимала, что, скорее всего, зря провожу здесь свое время, но тем не менее поехала в центр. Около выцветшей палатки стояла толпа из пяти человек. Появление красного «Ситроена» их нисколько не удивило. Старики и старухи не удостоили меня своим вниманием, их занимал рассказ продавщицы.