Судьба Бригадира

Тем временем на тропе продолжалось ужасное действо. Все еще живой человек дергался в аномалии. Сломанный позвоночник обездвижил его, изо рта несчастного потекла кровавая пена от пробитых ребрами легких, но он все еще был в сознании. Глаза бедолаги блестели, он пытался что-то кричать, разобрать, что именно, было уже невозможно. Человеческая речь очень быстро превратилась в звериный рев, а затем просто в скулеж. Кэп поднял ствол своего АКСУ, выцелил дергающуюся голову «отмычки», потянул за спусковой крючок, отвернулся и, похоже, перекрестился. Нет, просто что-то убрал в карман. Поднес к губам рацию, что-то забормотал.

Со связью в Зоне было туго, а у наймитов она была, и тут в голову приходило только одно объяснение: где-то неподалеку находился рабочий ретранслятор, а рядом с ним почти наверняка располагался опорник. Вот туда, видимо, тройку сталкеров и вели. Зачем вот только? Неужели наниматели Грибова, чтоб он в отдельном котле на том свете варился, решили взять Бригадира в оборот? С другой стороны, слишком уж мало времени прошло, чтобы они вообще хоть что-то поняли. Были и другие варианты: это могли быть грехи Мастера или старые делишки Красного на воле. В Зоне мужики существовали комфортно, а вот вне ее пределов могли кого-то сильно разозлить.

Когда повязка закрыла глаза, стало совсем плохо. Идти, даже в окружении людей, со скованными позади руками, не видя ничего вокруг, задача не из легких. Любая неровность, камень, подвернувшийся под ногу, ветка под подошвой ботинка становятся препятствием. Тут можно упасть и запросто сломать шею. Кто-то просунул под руки Бригадира длинную палку, повели пленных будто ослов, направляя в нужную сторону. Так прошло еще какое-то время, стемнело окончательно. Ночью по Зоне ходят редко и только по большой необходимости. И не только потому, что это просто опасно. Многие сталкеры суеверны, а есть личности, которые в огонь суеверия масла подливают.

Ходит легенда о Ночном сталкере. Звали его то ли Иван, то ли Петр, теперь уж никто и не упомнит. Был он одним из первых, наравне с Шухартом, и набрел на что-то такое на аномальной территории, что в корне его изменило. Он просто шагнул – и застрял душой в темноте, а телом на белом свете. Душа без тела ходить не может, так же как и тело без души. И теперь днем сталкер мертв, а ночью ходит по Зоне и ищет себе проводника, который показал бы душе, как на белый свет выбраться. Найдет какого-нибудь сталкера и тащит за душу туда, где его спрятана, а это для всех остальных смерть верная. Бригадир, конечно, понимал, что сказка есть сказка, но находились и такие, что клялись на всем своем хабаре, будто бы видели, как из леса или из подземки какой выходила мрачная фигура и печально звала, манила, сулила богатства, только бы ей выбраться помогли. И не беженцы это были, не туристы, а что-то страшное, будто сгусток тьмы в человеческом обличье. У страха, как мы все знаем, глаза велики, но бойцы предпочитали не рисковать.

Колонна встала, послышались резкие команды, хрустнули затворные рамы.

– Спуск.

И тут же скрип, нет, не так даже. Слышно было, как кто-то потянул тяжелый засов, пошли петли, затем глухой хлопок. Повеяло сыростью, и – о чудо! – что-то внутри черепной коробки, спавшее до этого момента, вдруг оживилось и потянулось наружу ментальными щупами.

– Голову беречь, – предупредили конвоиры.

«Интересно, – подумал Бригадир, – а что это они такие заботливые? Может, и правда схоронить решили нас да деньгу сбить. С отмычками, рабами и прочим расходным материалом тут так не обращаются».

Под ногами пошли ступеньки. Бригадир зашарил руками и ухватился за холодную шершавую поверхность стены, почти ровную.

– Колонна, стой.

Кто-то сорвал повязку с лица сталкера, в глаза ударил яркий луч фонаря. Бригадир поспешно отвернулся, зажмурился, но все равно в глазах заплясали круги.

– Пленников не слепить, идиоты! – зарычал командир откуда-то снизу. – Мне кроты ни к чему. Ну, двигаем.