Судьба дракона

– Здесь, в этой ужасной пещере! Среди этих несчастных и заживо обглоданных…

Кто был обглодан, Визаньяк сказать не успел. По поводу нагромождений скелетов высказался Торнув:

– Я бы не сказал, что эти звери обглоданы. Все кости этих целые, их словно специально собрали, только вот не знаю зачем. Словно выставка. Вот смотрите – это слон. Он водится в Заскийском султанате, на самом юге, сюда он никак не мог попасть в живом виде, погиб бы от холода. Да и целиком притащить его в пещеру не смог бы даже дракон.

– Но как же он сюда попал?

– Судя по всему, был принесен сюда по частям, я имею в виду не слона, а его кости. А потом его скелет здесь собран, причем очень аккуратно собран. – Старший инквизитор присел перед костями слона на корточки, стараясь снизу взглянуть на творение неизвестного сборщика скелетов.

– Кости! Запрещенный ритуал! – воскликнул Визаньяк, пугливо озираясь.

Остальные инквизиторы если и испугались, то постарались этого не показывать. Торнув постучал по кости, потом провел над ней камнем истины и сообщил:

– Никаких следов магии, ни запрещенной, ни обычной! Не могу представить, зачем и кому это надо. Но ночевать будем на поляне, здесь как-то неуютно.

– Ага, – подала голос баронесса.

Торнув мог бы поклясться, что девочка произнесла это свое «ага» с каким-то удовлетворением, даже с гордостью.

– Если осмотр закончен, тогда, может, выйдем из пещеры? – предложила Олива.

Старший инквизитор отметил, что сказано это было как-то равнодушно, словно зрелище этой костяной композиции для бывшей карротинки не в новинку. Он тут же задал монахине вопрос:

– Сестра Олива, я вижу, вы не удивлены? Вы что, бывали здесь раньше?

Монахиня кивнула и пошла к выходу, за ней проследовала баронесса и ее воины. Инквизиторы тоже поспешили покинуть это если не страшное, то очень странное место. Последним, как ни спешил, вышел брат Визаньяк. Вышел, все так же перекособочившись.

– Надо бы все-таки помочь брату Визаньяку, я думаю, он уже достаточно наказан за свое непочтение к святой Урсуле, – посмотрела на Листика Олива.

– Ага, – кивнула девочка и сообщила: – Ничем помочь не могу, лечить не умею. Давай завтра к Марте его отведем?

Олива вздохнула и согласно кивнула. Листик – добрая девочка и раньше так жестоко не шутила, но в этот раз… Видно, маленькая баронесса очень близко к сердцу приняла непочтение к святой Урсуле. Да и брат Визаньяк не вызывал у девочки симпатий, скорее наоборот. Бывшая карротинка еще раз вздохнула и посмотрела на страдающего инквизитора. Он ей тоже не нравился, но Единый призывал проявлять милосердие, даже к врагам. Девочка, прищурившись, наблюдала за терзаниями Оливы и, усмехнувшись каким-то своим мыслям, спросила у монахини:

– А почему у инквизиторов такие странные имена?

– Потому что у них не как у нас – имена собственные, а родовые имена, фамилии. Визаньяк с юга, из Натайи, они там все гордые, даже гонористые, а Торнув из Никойи, – пояснила Олива и, видя, что Листик еще хочет спросить, продолжила: – Ты хочешь узнать, как тогда понять, о ком идет речь, если фамилии совпадают? Очень просто – они добавляют к фамилии звание, прозвище или отличительный признак. Имя старшего инквизитора звучит – Торнув-аскет.

– Ага, а этого подпаленного – толстяк, да?

– Нет, Листик, он еще ничем не отличился и поэтому просто Визаньяк, – не приняла шутливого тона девочки монахиня и серьезно объяснила: – Но он очень хочет, чтоб его называли Визаньяк-праведник. Поэтому он и роет подо всех, вернее, пытался рыть, пока ты его не подпалила.

– Ага, по-моему, добавка к фамилии «подпаленный» ему больше подойдет, – став серьезной, ответила девочка. На этом разговор прекратился, так как инквизиторы подошли к костру.

Ужинали взятыми с собой продуктами. При этом Листик вздыхала и почему-то поглядывала на пещеру. На ночь расположились тут же, у костра, разложенного среди камней, будто специально разбросанных на полянке. Лейтенант Карек предлагал переместиться ближе к лесу, уверяя, что там безопасно, но инквизиторы не захотели. Они не сомкнули глаз всю ночь, со страхом прислушиваясь к звукам, доносящимся из ночного леса. А вот норвеи спали, кроме караульных, естественно. Тихонько посапывали и Олива с Листиком, завернувшиеся в одно одеяло.

Утром девочка изумила инквизиторов. Она отправилась купаться в речушку, вытекающую из-под скалы, немного в стороне от входа в пещеру с костями. С ней пошла Олива, но она не купалась, а только умылась, раздевшись до пояса. Норвеи к этим действиям монахини и своей баронессы отнеслись равнодушно, а вот инквизиторы стыдливо отворачивались. Когда уже одетая Олива и Листик, завернутая в большое полотенце, подошли к остальным, Визаньяк стал многословно сокрушаться о падении нравов как среди приграничного дворянства, так и среди живущих здесь монахинь.

Сестра Олива, пожав плечами, ответила:

– Здесь приграничье.

– Вы это уже говорили! – не унимался толстяк. Он, как и другие его товарищи, умываться ледяной водой не стал. Они ждали, пока умоются норвеи, последовавшие примеру Оливы.